Оптинские новомученики скорые помощники. Акафист оптинским новомученикам - самое интересное в блогах

18 апреля – память убиенных Оптинских новомучеников, иеромонаха Василия, инока Трофима и инока Ферапонта.
24-я годовщина этой скорбно-радостной даты. Скорбной – потому что жива скорбь и в обители от потери близких «братиков», и в каждом православном сердце, которое сжимается при упоминании об этой сатанинской расправе над тремя монахами.

Но скорбь растворяется Пасхальной радостью от того, что на небесах прославил Господь своих возлюбленных детей, до конца устоявших в своей Верности и Любви к Нему, зажглись в Оптиной Пустыни три святых лампады.

А мы, грешные, приобрели заступников, которые вместе с преподобными Оптинскими Старцами предстоят Престолу Божию и молятся за нас. И, обращаясь к ним, по вере своей получаем чудесную помощь, исцеление, укрепление и велие утешение.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!!!

В Пасху Христову как победители мы стоим уже во вратах вечности. Но впереди ещё путь. Если мы будем отвергаться своей воли, ища воли Божией, Воскресший Христос будет с нами. Если мы будем следовать своим желаниям, Пасха оставит нас. Святые отцы говорят, что самое большое наказание для человека, когда Бог оставляет его своей воле.

Пасха даётся нам, чтобы жизнь наша стала пасхальной. Если мы не примем свет Пасхи во все наши дни, как служение Богу и людям, наша жизнь будет безполезной. Если мы хотим, чтобы благодать Пасхи Христовой снова и снова возвращалась к нам, желание, решимость такого служения должна определять наш путь. Пасха приходит Крестом, и мы должны умереть для себя, чтобы стать живыми, чтобы другие могли жить. Христос говорит: «Не бойтесь погубить душу свою в этом служении». Кто исполняет такое служение, тот душу свою спасает для Пасхи вечной. Если мы будем хранить в нашей памяти этот завет, мы будем жизнью своей осуществлять Пасху, и всё суетное и мелочное, пустое и греховное будет исчезать как дым. Всё будет заполнять свет Воскресения.

Об оптинских новомучениках иеромонахе Василии (Рослякове), иноках Трофиме (Татарникове) и Ферапонте (Пушкарёве) написано уже немало. Особенно известна книга «Пасха красная ».

Что подвигло этих молодых людей в наше время принять монашество? Все трое имели незаурядные дарования и могли прекрасно реализовать их, оставаясь верующими, в миру или даже служа Церкви в священном сане. Отец Василий успешно окончил факультет журналистики МГУ и институт физкультуры. Ему был дан дар слова, он писал хорошие стихи, обладал прекрасным голосом. Он был мастером спорта международного класса, капитаном сборной МГУ по ватерполу, членом сборной СССР.

У отца Ферапонта, лесника по образованию, был и художественный талант. Он был столь искусен в резьбе по дереву, что даже профессиональные художники учились у него. А отец Трофим был настоящим русским умельцем, мастером на все руки. Неслучайно в монастыре он нёс послушания старшего звонаря, пономаря, переплетчика, маляра, пекаря, кузнеца, тракториста.

Чем же увенчалась жизнь этих иноков? Все трое братьев были убиты на Пасху, исполняя послушание: звонари отец Трофим и отец Ферапонт - во время пасхального звона, отец Василий - по дороге на исповедь в скит. Первым, мгновенно, был убит отец Ферапонт. Следующий удар был нанесён отцу Трофиму, который всё же смог после этого ударить в набат и поднять по тревоге монастырь. Тем же мечом с гравировкой « сатана 666 » был смертельно ранен отец Василий. Умирающего перенесли в храм, положив возле раки мощей преподобного Амвросия. Целый час уходила из него жизнь. Все его внутренности были перерезаны. В таких случаях люди кричат от боли. Отец Василий молился. И с ним молилась, заливаясь слезами, Оптина. А на его лице, как сказал на панихиде духовник монастыря, уже отражалась пасхальная радость.

Почему поступают в семинарию, принимают монашеский постриг, становятся священниками? Существует призвание свыше, когда блеснёт однажды душе человеческой свет Пасхи Христовой, ни с чем не сравнимый. Всё заключается в том, чтобы всегда следовать за этим светом . Потому что, как свидетельствует преподобный Макарий Великий, один из основателей монашества, он знал немало таких, кто был чрезвычайно облагодатствован Господом, а потом пал самым жалким образом.

Оптинские мученики напоминают нам о двух самых главных вещах: о верности дару Божию даже до смерти и о том, что верность обретается всежизненным покаянием. Потому что в покаянии, как и в мученичестве, - полнота исполнения заповедей Божиих. Эти иноки как бы говорят всем нам: «Будем мудрыми и безумными, как настоящие христиане ». Почему безумными? Потому что быть христианином значит жить одновременно в двух временах - в настоящем и в вечности. Когда мы молимся у их могил в Оптиной, Господь нередко дает нам пасхальное утешение, чтобы мы возрастали в понимании и внимании к тому, как надо строить нам нашу жизнь.

В размышлении об оптинских мучениках не забудем этого слова - Пасха, которое означает «переведение, переход». Бог дал нам время, чтобы мы обрели на него вечность. Вечную Пасху. Пасха - это любовь Христова. Кто причастился Пасхе, тот будет всегда учиться Христовой любви. Если мы хотим научиться любить нашего ближнего как самого себя, жить по заповедям Христовым, это непременно приведёт нас в Гефсиманский сад, где Христос молился за весь мир. Или к звоннице Оптиной пустыни, где молитва у Креста Христова соединяется с пасхальной победой. И нам откроется тайна Крестной заповеди на подлинной глубине.

По той же самой причине путь монашества - весь сугубое покаяние. Неужели монахи больше всех согрешили и нуждаются больше всех в покаянии? Мы знаем, что Воскресением Христовым всему миру даётся благодать покаяния. Вовсе необязательно, чтобы это были грубые грехи, которые, по слову апостола, не должны даже именоваться у нас. Разумеется, лучше не допускать греха, но покаяние как пламя может очистить душу всякого человека и восстановить всё потерянное .

Эти трое иноков были истинными монахами - молитвенниками и аскетами. Они как бы предчувствовали свою скорую встречу в вечности с Господом и готовились к ней очищением сердца последним в своей жизни Великим постом. Особенно в течение Страстной Седмицы, которая вся, как на исповеди, - предстояние перед Крестом и Евангелием.

Незадолго до смерти инок Трофим сказал своему другу: «Ничего не хочу - ни иеродиаконом быть, ни священником. А вот монахом быть хочу - настоящим монахом до самой смерти».

В центре — отец Василий

«За несколько часов до убийства во время пасхального богослужения у меня исповедовался инок Ферапонт, - рассказывает иеромонах Д., - я был тогда в страшном унынии, и уже готов был оставить монастырь, а после его исповеди вдруг стало как-то светло и радостно, будто это не он, а я сам поисповедовался: “Куда уходить, когда тут такие братья!” Так и вышло: он ушёл, а я остался» («Пасха красная»).

Покаяние не имеет конца на земле, потому что конец покаяния будет означать наше уподобление Христу. «Если мы не во всём уподобимся Ему, как можем мы быть вечно с Ним?» - вопрошает преподобный Симеон Новый Богослов. Это невозможно ни для Него, ни для нас. Но Пасха Христова открывает нам путь любви и покаяния, смирения и терпения. И другой Богослов - возлюбленный ученик Христов Иоанн говорит: «Когда увидим Его, будем подобны Ему».

А апостол Павел свидетельствует: «Если Христос не воскрес, мы несчастнее всех человеков». Почему? Потому что любовь Христова в этом мире всегда распятая. Кто идёт путём покаяния, у того жизнь будет непрестанным страданием и всё большим приобщением Кресту, которым приходит радость всему миру.

Оттого что Бог — есть Любовь, а не потому что с помощью Божией легче жить, становятся христианами. В христианской жизни мы счастливы только из-за Христа, сознанием того, что Он - Истина, и более не из-за чего другого. Поистине монашество - добровольное мученичество, но высшая милость и честь - пострадать за Христа даже до крови. Отец Василий (Росляков) сказал незадолго до мученической кончины: «Я хотел бы умереть на Пасху под звон колоколов».

А инок Трофим ещё до поступления в монастырь говорил: «Хорошо тем людям, которые приняли мученическую смерть за Христа. Хорошо бы и мне того удостоиться ». Кажется, мы слышим сквозь их последний вздох: «Господи, и мне это дано?», — как бы перекликающийся с восклицанием праведной Елисаветы при её встрече с Божией Материю: «Откуда мне сие?»

В часовне новомучеников

Мы сознаём, как далека наша жизнь от святости этих мучеников. Но они говорят всем ищущим Господа: «Не бойтесь». Не следует сравнивать себя ни с кем. Каждый из нас, как бы ни был он мал, велик перед вечностью. Бог хочет установить с каждым человеком единственные и сокровенные отношения.

Неудивительно, что многие сегодня из тех, кто стремится, по слову апостола, сражаться до крови, подвизаясь против греха, обращаются за помощью к ним. Они победили Пасхой Господней, которая дала им вечную жизнь. До скончания века, до Второго Пришествия Христова будет идти сражение сил зла против сил любви, сил тьмы против сил света.

Это сражение становится особенно ожесточённым после Воскресения Христова. Напряжение его будет возрастать по мере приближения Дня Господня - всеобщего воскресения мёртвых. Можно даже усомниться порой в конечном исходе - так силы зла возобладают в мире. Но Воскресение Христово, Его победа над смертью ясно показывают, что силы любви решительно восторжествуют.

Отец Василия написал стихи на смерть иеромонаха Рафаила, но они звучат так, как будто написаны о нём самом и об иноках Трофиме и Ферапонте:

Нашел бы я тяжелые слова
О жизни, о холодности могилы,
И речь моя была бы так горька,
Что не сказал бы я и половины.

Но хочется поплакать в тишине
И выйти в мир со светлыми глазами.
Кто молнией промчался по земле,
Тот светом облечен под небесами.

Отец Василий, отец Трофим, отец Ферапонт, молите Бога о нас, грешных!

Протоиерей Александр Шаргунов

Акафист преподобномученикам Оптинским, на Пасху убиенным, Василию, Трофиму и Ферапонту

Кондак 1

Избранным от Бога и венец мученичества приявшим, кровиею своею верность Христу Владыце нашему запечатлевшим, вам, о преподобные страдальцы Оптинстии, яко дерзновенным предстателям нашим пред Престолом Божиим, ныне усердное моление приносящее, с неизреченной радостиго взываем:

Икос 1

Ангельстии чины прославиша Единаго во Святей Троице Жизнодавца Бога нашего, видя предуготованное вам служение неотмирное, мы же радуяся таковому о вас дивному смотрению Божию, возгласим сице:

Радуйтеся, сокровища мира нивочтоже вменившие.

Радуйтеся, Владыку Христа всею душою возлюбившие.

Радуйтеся, родных ради Него оставившие, и во обитель Оптинскую притекшии,

Радуйтеся, подвиг смирения на себя подъявшии.

Радуйтеся, тишину и кротость в сердцах своих стяжавшии.

Радуйтеся, благоуханные цветы сада Христова.

Радуйтеся, преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте, скорые ходатаи за всех, с верой к вам притекающих.

Кондак 2

Виде Господь расположение сердец ваших нести с радостью благое иго Христово, от юности хранил вас во благочестии и чистоте. Научите же и нас блюсти сердца наша и воспевати Богу; Аллилуиа.

Икос 2

Разумом свыше богато одарен бысть, отче наш Насилие, Оптинская похвало, еще до времени вступления в обитель, творения писателей суемудренных отвергл еси, и к Божественному Писанию потщался еси, такожде и нас вразуми, вопиющих тебе таковая:

Радуйся, при рождении Игорем нареченный, святому князю Игорю Черниговскому в вере и благочестии подражавый.

Радуйся, якоже и той, был прилежный читатель духовных книг и в пении учен.

Радуйся, в иноческом постриге в честь святителя Василия Великаго названный.

Радуйся, молитвами его дар написания Божественных песнопений получивый.

Радуйся, ангельский образ с именем Василия Блаженного восприявый.

Радуйся, подобно ему вся красная мира отвергать душу свою научивый. Радуйтеся, преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте, скорые ходатаи за всех, с верой к вам притекающих.

Кондак 3

Силы Небесныя удивившася, како Бог собра вас, отцы святые, из разных градов в Великую Оптину, дабы прославить вас в лике мучеников тричисленных, соедененных навеки; мы же глубину Промысла Его постигнуть не могущее, воспоим Ему: Аллилуиа.

Икос З

Имущее родители твои, отче Трофиме, помыслы недоумения и отчаянья, слыша двухлетний, неумолкающий вопль твой по рождении. Егда же крестиша тя в храме Божием, совершишася чудо: преста крик твой в той же час, и сердце твое младенческое объят веселие. Избави же и нас от уныния, глаголющих ти сице:

Радуйся, пребывая в миру, метания и мучения душевные претерпел еси, пока не обрел Бога.

Радуйся, в день Алексия, Человека Божия рожденный, явился истинный раб Божий.

Радуйся, по пришествии твоем в Оптину Пустынь вражьи искушения победив, твердо решивший не отступать от святыни.

Радуйся, в иночестве Трофимом названный был еси, питомец Оптинских Старцев ревностный показался еси.

Радуйся, печаль от людских сердец отгонял еси.

Радуйся, быв постником великим, ото всех сумевший скрыть сие.

Кондак 4

Буря недоумений порази родственников ваших, егда они узнали о вашем непоколебимом желании послужить Господу в чине иноческом. Вы же помня слова Подвигоположника Христа: «всяк, положивший руку свою на рало, и озирающийся вспять, неблагонадежен для Царствия Божия»,- на всякие их увещевания просвещенным сердцем воспевали Богу: Аллилуиа.

Икос 4

Слышавше зов Господень, святый отче Ферапонте, решительно рек знаемым своим: «Больше вы меня не увидите на этой земле, пока не буду прощен Богом». Мы же, почитающе силу веры твоея, ублажаем тя:

Радуйся, во многих ремеслах искусен был, но по смирению своему сокрыл сие.

Радуйся, воином умелым в войске земном почитаем был еси, ратником мужественным Царя Небеснаго соделался еси.

Радуйся, молитвеннче сугубый, Сладчайшаго Иисуса неумолчно призывал еси.

Радуйся, наставления святых отцов о покаянии на деле исполнял еси.

Радуйся, в подвиге ночных молений плоть умерщвлял еси.

Радуйся, очи свои долу всегда держал еси.

Кондак 5

Боготечней звезде уподобилися есте, новомученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте, егда поняли тлен и суету мира сего, и возложили всецелое упование на Владыку своего Господа Иисуса Христа, Его же восхвалим богокрасною песнью; Аллилуиа.

Радуйтеся, ибо двое из вас, яко звонари искусные, Творца Вселенной неустанно прославляли есте.

Радуйтеся, третий же Жертву Бескровную с величайшим благоговением в алтаре святом приносил еси.

Радуйтеся, возбудившие зависть врага за неусыпную молитву сердечную.

Радуйтеся, постом и бдением тело свое изнурившие,

Радуйтеся, обеты целомудрия и послушания соблюдшие.

Радуйтеся, любовь и милосердие к ближним своим явившие.

Кондак 6

Проповедницы заповедей евангельских были есте, на деле исполняя их. Видели в ближних образ Христов, и стремились облегчить скорби людские, воспевая праведно Пресвятей Троице: Аллилуиа.

Икос 6

Возсияли яко пресветлые звезды среди святых угодников Божиих, преподобные Василие, Трофиме и Ферапонте, всегда имея в душе Пасху Христову, и озаряя всех вокруг благодатными ея лучами. Испросите же и нам сию Пасхальную радость, возглашающим вам таковая;

Радуйтеся, укоризны различные благодушно приемшие.

Радуйтеся, никогда же злобу на кого державшие.

Радуйтеся, за чистоту вашу дара прозорливости удостоившиеся,

Радуйтеся, благодатню Божиею никого не осуждавшие.

Радуйтеся, мир и тишину в души свои стяжавшие.

Радуйтеся, ревностиею своею о Боге, сердца людей ко спасению возжигавшие.

Кондак 7

Хотение единое имели есте, достоблажененые отцы наши, еже благоугождати Господу, тем самым послушливы были во всем властям монастырским, разумея, что через них творится воля Божия, темже уготовали души свои для Царствия Небеснаго, где ныне со Ангелы и всеми святыми взываете Богу: Аллилуиа.

Икос 7

Новое и преславное чудо совершалось по вере твоей, отче Трофиме, егда каждую Пасху ты разговлялся прошлогодним яйцом, бывшим наисвежайшим. Таковую же веру непоколебимую имели и вы, дивные Василие и Ферапонте, укрепите же ЕЕ ней и нас, восклицающих таковая:

Радуйтеся, терпеливцы великие.

Радуйтеся, вся помышления своя в Горнее Отечество устремлявшие.

Радуйтеся, блаженства вечнаго достигшие,

Радуйтеся, пристрастия всяческие отсекшие.

Радуйтеся, благолепие дома Божия возлюбившие.

Радуйтеся, ризы свои кровиею своею убелившие.

Радуйтеся, преподобно мученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте, скорые ходатаи за всех, с верой к вам притекающих.

Кондак 8

Странно было видеть и слышать различные знамения, предуказывающие испытание страшное для Оптиной Пустыни, иноцы которой день и ночь поют Богу: Аллилуиа.

Икос 8

Весь в себя ушел, отче Василие, творя молитву Иисусову, и все, кто встречал тебя, помышляли, что видят ангела, так ты был тих. Лики же ваши, Трофиме и Ферапонте пречудные, озарялись уже неземным светом. Мы же, разумея сие, со трепетом взываем:

Радуйтеся, благоухание нездешних селений обонявшие,

Радуйтеся, дыхание вечности ощущавшие.

Радуйтеся, праведно жизнь свою совершившие.

Радуйтеся, образ самоотвержения нам показавшие.

Радуйтеся, яко мудрые девы, Жениха Христа встретившие.

Радуйтеся, в Царство Небесное невозбранно вошедшие.

Радуйтеся, преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме Ферапонте, скорые ходатаи за всех, с верой к вам притекающих.

Кондак 9

Вси иноцы и благоговейные богомольцы возрыдали есте, узнав о убиении вашем, вы же, пребывая под покровом своих послушаний, до последнего вздоха пели Богу: Аллилуиа.

Икос 9

Витийство человеческое умолкает от ужаса содеяннаго, егда крварный убийца дерзостно, презрев Праздник Святой Пасхи, занес руку свою на вас, отцы святые, обагрив кинжал кровиею вашей праведной; мы же сквозь слезы радостно возопиим:

Радуйтеся, на Пасху под колокольный звон души свои Богу предавшие.

Радуйтеся, добре подвиг свой совершившие.

Радуйтеся, монахов похвало

Радуйтеся, до конца молитву на устах и в сердце сохранившие.

Радуйтеся, кровиею своею землю Оптинскую обильно полившие.

Радуйтеся, плач о вас радостию Пасхальной растворившие.

Кондак 10

Спасительными подвигами бдения, поста и молитвы души свои предочистивши, таинственно извещались от Господа о скором отшествии вашем из мира бреннаго. Вы же помышляя о сем, Отцу Небесному взывали: Аллилуиа.

Икос 10

Заря огненная возсия над Оптиной, егда кровь ваша святая драгоценным бисером достигла Небес. Вспоминая небывалое явление сие, людие со благоговением восклицают вам сицевая:

Радуйтеся, тричисленная жертва, угодная Богу.

Радуйтеся, дивной кончиной своей многих юношей и дев к монашеству подвигшие.

Радуйтеся, Ангелов возвеселившие.

Радуйтеся, полчища бесовские посрамившие.

Радуйтеся, чашу страданий до дна испившие.

Радуйтеся, яко молния мытарства миновавшие.

Кондак 11

Пение Пасхальное звучаша при погребении вашем, святии Василие, Трофиме и Ферапонте, и торжеством наполняли души слова святаго Иоанна Златоуста: «смерть, где твое жало; ад, где твоя победа». И христиане з восторге пели Богу: Аллилуиа.

Икос 11

Светло было на сердцах верных, хотя потеря ваша невосполнима. Помня же, что честь великая для любящих Бога отойти к Нему на Пасху, двойная же честь пострадать за Него в сей день, все мы прославим вас, глаголющи таковая:

Радуйтеся, верные рабы Христовы.

Радуйтеся, память ваша в род и род.

Радуйтеся, благодатную помощь и скорое исцеление подающие.

Радуйтеся, родных ваших к вере обратившие.

Радуйтеся, молитве усердной нас научающие.

Радуйтеся, в скорбех и напастех тихо утешающие.

Кондак 12

Благодати дар и веру крепкую и несумненную испросите нам у Вседержителя Христа, блаженные Василие, Трофиме и Ферапонте, удобно бо преклоняется Он на моление ваше; и да сподобимся мы заступлением вашим внити в Нетленный Чертог, где ныне вы со всеми святыми славите Бога победною песнью: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще с любовию житие ваше и кончину многострадальную, велегласно взываем вам:

Радуйтеся, истинные послушники, никогдаже на послушание возроптавшие.

Радуйтеся, души свои за ближних полагавшие.

Радуйтеся, боголюбцы и братолюбцы преискрениии.

Радуйтеся, в простоте житие монашеское проходившие.

Радуйтеся, к немощам людским снисходившие.

Радуйтеся, никого никогда не отринувшие.

Радуйтеся, преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте, скорые ходатаи за всех, с верой к вам притекающих

Кондак 13

О святые и непорочные преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте! Услышите сие моление и воздыхание наше, и испросите у Царя Небеснаго нам смирения, послушания, всегдашнее памятование о смерти и прощение грехов наших; да вашими молитвами внидем в радость Господа нашего Иисуса Христа, где купно с вами сподобимся воспевать Ему: Аллилуйя.

(Сей кондак читается трижды, затем 1-й икос и 1-й кондак.)

Молитва святым преподобномученикам Оптинским, на Пасху убиенным, Василию, Трофиму и Ферапонту

О достоблаженные и приснопамятные мученики за Христа, Спасителя нашего, преподобные отцы Оптинстии: Василие, Трофиме и Ферапонте! Услышите сие моление наше, о пречудные страдальцы, зрящие ныне Пресвятую Троицу! Испросите нам у Господа Вседержителя терпения и благодатного подкрепления в скорбех и болезнех многоразличных, угашения страстей, мир и тишину сердцам нашим. Ибо скоро преклоняется на наше ходатайство Господь, пред Которым кровь ваша мученическая сияет яко россыпь алмазная и благоухает паче ладана. Ей, угодники Божии, любимцы Христовы, не оставьте нас, но наставляйте всегда на путь истинный. И да молитвами вашими не вселится в нас дух антихристов во дни лютых испытаний. И да молитвами вашими сподобимся внити в Нетленные Чертоги Царствия Небеснаго, где купно с вами будем славить и воспевать всечестное и великолепное имя Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки веков. Аминь

15 лет назад пасхальное утро Оптиной пустыни пронзил кипящий слезами крик молодого послушника: «Братиков убили! Братиков!..» Обагрилась кровью многострадальная земля, обагрилось и небо над монастырем, что видели в этот час, не зная о происшедшей трагедии, многие. «Пасха красная, Господня Пасха», славимая в стихирах этого праздника праздников и торжества из торжеств, стала в буквальном смысле слова красной. Пасхальным утром 18 (5) апреля 1993 года в Оптиной Пустыни сатанистом были убиты три её насельника: иеромонах Василий (Росляков), иноки Трофим (Татарников) и Ферапонт (Пушкарев). Оптина в тот день потеряла трех монахов, но взамен приобрела трех Ангелов.

Рассказ послушника Евгения

С ветлое Христово Воскресение. День, который напоминает нам об общем для всех воскресении. Ибо, если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших (1 Кор. 15,16–17). «Без будущей блаженной бесконечной жизни земное наше пребывание было бы неполно и непонятно», - писал преподобный Амвросий Оптинский.

Пасха 1993 года в Оптиной Пустыни началась, как обычно, с пасхальной полунощницы, за ней был крестный ход в Иоанно-Предтеченский скит - по установившейся традиции возрождающейся обители. Затем началась пасхальная заутреня, переходящая в раннюю Литургию.

Говорят, что грядущие события отбрасывают от себя тени. У многих было ощущение чего-то тяжелого. Даже певчие на двух клиросах иногда сбивались. Некоторые паломники говорили, что они как бы заставляли себя радоваться. Служба закончилась в шестом часу утра, и братия пошла разговляться в трапезную. После трапезы иноки Трофим и Ферапонт вернулись на монастырскую звонницу - возвещать всем людям радость о Христе Воскресшем.

Иноки Ферапонт и Трофим

Буквально через десять минут пасхальный звон оборвался. Встревоженные паломники, прибежавшие в монастырский медпункт и в келью наместника, который в это время беседовал с монастырской братией, сообщили, что звонарей не то избили, не то убили. Выбежавшие насельники в предрассветных сумерках увидели на помосте звонницы двоих иноков. Оба лежали неподвижно. Понять, как в страшном сне, было ничего невозможно: наверное, кто-то их так сильно ударил, что они потеряли сознание, а может быть, сильно ушиблись, когда падали. Какая-то женщина крикнула: «Вон ещё третий». На дорожке, ведущей к скитской башне, увидели ещё одного лежавшего на земле монаха. Инока Трофима стали переносить в храм. Его голубые глаза были широко раскрыты, и неясно было, теплилась ли в нем ещё жизнь, или его душа уже разлучилась с телом. Как только вошли в раскрытые двери ближайшего к звоннице Никольского придела, братия, переносившие о. Трофима, увидели на белом мраморном полу Введенского собора струйку крови. Значит, ударили ножом или чем-то острым... В это же самое время монастырский врач послушник Владимир пытался прямо на звоннице делать искусственное дыхание о. Ферапонту, но вскоре понял, что это уже бесполезно...

Третьим был иеромонах Василий, направлявшийся исповедовать богомольцев на скитской Литургии, которая началась в шесть утра. Некоторые из подбежавших к нему не могли даже сразу узнать, кто именно из оптинских священноиноков лежит перед ними, так было обескровлено лицо батюшки. Он не проронил ни одного стона, и только по его глазам можно было догадаться о тех страданиях, которые он испытывал. Игумен Мелхиседек бежал с одеялом, чтобы перенести на нём о. Василия, но его уже понесли на руках во Введенский собор и положили в Амвросиевском приделе напротив раки с мощами.

Одна из женщин слышала, как смертельно раненный о. Трофим, продолжавший ударять в колокол, сказал, теряя сознание: «Боже наш, помилуй нас...» Кто-то из паломников видел подбегавшего к звонарям человека в шинели. На крыше сарая, стоящего у восточной стены монастыря, обнаружили следы, рядом с сараем валялась шинель. Когда её подняли, с внутренней стороны увидели небольшой кинжал. Лезвие было блестящим. Возникло ощущение какой-то нереальности: не мог же убийца успеть вытереть его до блеска, да и зачем ему могло это понадобиться? Но тут под стеной деревянного двухэтажного флигеля, что между сараем и скитской башней, нашли огромный окровавленный меч. Его не стали трогать, чтобы не оставлять лишних отпечатков пальцев. Картина убийства начала как-то проясняться.

Шинель повесили на ограду вокруг фундамента бывшей церкви Владимирской иконы Божией Матери. Там уже стоял братский духовник схиигумен Илий, вокруг которого собрались братия и паломники. О. Илий сразу сказал о происшедшем: «Не может быть и речи о том, что это случайное убийство - это дело рук слуг диавола».

Всё это происходило, когда о. Василия переносили во Введенский собор. Ждали прибытия «скорой помощи» и милиции. Брат Владимир начал делать перевязку - рана была ужасной, сквозной. Женщин, ночевавших в храме, попросили удалиться из Амвросиевского придела - никто не должен видеть тело монаха.

«Вот как ненавистен диаволу колокольный звон», - сказал вошедший в храм эконом монастыря иеродиакон Митрофан.

«Надо пойти в скит, сказать, чтобы помянули», - обратился я к нему.- «Да, иди, скажи».

Служивший Литургию в Иоанно-Предтеченском храме скитоначальник иеромонах Михаил уже недоумевал, почему не приходит всегда такой обязательный о. Василий, когда я вошёл на прокимне перед чтением Апостола к нему в алтарь.

Батюшка, помяни новопреставленных убиенных иноков Трофима и Ферапонта.

Какого монастыря?

Вот как Господь почтил Оптину... Теперь у нас есть мученики. На Пасху!..

Помолитесь о здравии о. Василия, он тяжело ранен. Сразу после чтения Евангелия возгласили заздравную ектению, к которой были добавлены три прошения о тяжко болящем иеромонахе Василии. Затем - случай ведь был особенный - началась заупокойная ектения с молитвой «Боже духов и всякия плоти». Из богослужебной заздравной просфоры о. Михаил вынул частичку о здравии иеромонаха Василия, а из заупокойной - об упокоении иноков Трофима и Ферапонта. У служащего иеродиакона Илариона по щекам текли слёзы.

А когда Литургия заканчивалась, в храм пришёл иеродиакон Стефан и сказал поющей братии, что из больницы сообщили о кончине о. Василия. Это услышали богомольцы, и храм огласился рыданиями.

Два дня спустя приехавший на похороны настоятель московского подворья Оптиной Пустыни иеромонах Феофилакт поведал, что, узнав о кончине о. Василия, он в понедельник утром вместе с иеромонахом Ипатием и монахом Амвросием поехал к его матери и сказал, что о. Василий - единственный её сын - уже со Христом. Анна Михайловна сразу поняла: «Умер?!» В келье у о. Василия остался лежать Апостол, открытый на четвёртой главе Второго Послания апостола Павла к Тимофею: Подвигом добрым подвизался, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный судия; не токмо же мне, но и всем возлюбльшим явление Его (2 Тим. 4, 7–8).

О. Василий приехал паломником в Оптину Пустынь летом 1988 года, когда святая обитель, поднимаясь из руин, начинала богослужебную жизнь. В Великую Субботу, накануне Пасхи 1989 года, его одели в подрясник, а во «внутренние списки» братии он был принят ровно за четыре года до своей последней земной Пасхи, о чём имеется запись в Летописи Оптиной Пустыни:

Сегодня случилось радостное событие. В нашу обитель приняты сразу десять новых насельников. Как же отрадно, что и в наши, без сомнения, последние дни, печально ознаменованные повсеместным отступничеством от Православной Христианской Веры, когда люди предпочитают Истине служение своим скверным страстям и порокам, находятся души, любящие Христа, желающие отречься от лживого мира, взять крест свой и последовать за Тем, Кто пролил бесценную Свою Кровь ради спасения людей от вечной смерти! Имена сих новых Божиих избранников: Игорь (Ветров), Владимир (Ермишин), Игорь (Росляков), Сергей (Немцев), Николай (Ковалев), Евгений (Лукьянов), Андрей (Карпов), Иадор (Джанибеков), Дмитрий (Рыков), Дмитрий (Батманов). Все они из благочестивых мирян. Один из них - физик, другой - журналист, есть учитель географии и английского, фельдшер... Радостью светятся лица десяти новых насельников обители, избранников Божией Матери и преп. Амвросия».

Журналист - это Игорь Росляков, будущий иеромонах Василий. Кроме него ещё четверо из этих десяти послушников стали иеромонахами, а один из священноиноков, иеромонах Савватий (в миру Владимир Ермишин) незадолго до кончины сподобился от Господа принять схиму с именем Иоанн. Господу было угодно взять его первым из насельников возрождающейся Оптины. Теперь рядом с ним похоронен о. Василий, справа - так, как их имена были упомянуты летописцем...

Позднюю Литургию служили в храме Преподобного Илариона Великого, расположенном за монастырской оградой. Паломники недоумевали, почему на Пасху закрыты монастырские ворота и никого не пускают. После того как тела новомучеников привезли из больницы, их положили в храме Преподобного Илариона Великого и непрерывно читали Псалтирь по инокам и Евангелие по священноиноку.

Через десять дней, 28 апреля, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия 11 в Московском Свято-Даниловом монастыре состоялась пресс-конференция, в которой приняли участие епископ Владимирский и Суздальский Евлогий - первый наместник возрождающейся Оптины, епископ Василий (Родзянко), помощник наместника Оптиной Пустыни игумен Мелхиседек, оптинский иеромонах Ипатий, насельник Московского Донского монастыря иеромонах Тихон.

Трое оптинских братьев – это молодая православная Россия, и вместе со всеми они вошли однажды в храм. Но вошли с той огненной верой в Господа, с какой кровоточивая жена устремилась к Христу, уверовав, что исцелится, коснувшись его ризы. Не для того ли Господь прославил в чудотворениях трех Оптинских новомучеников, отдавших жизнь за православную веру, чтобы услышала страдающая Россия глас Господа нашего Иисуса Христа: «Дерзай, дщерь, вера, твоя спасе тя»?

Нина Павлова. «Пасха красная»

Я хотел, чтобы он стал моим духовным отцом

Я считаю себя профессиональным телевизионным журналистом, работаю в этом цехе уже много лет. Начало было положено на факультете журналистики Московского университета, до этого был Институт физической культуры, а до этого были занятия спортом. Я не зря начинаю так издалека, потому что именно тогда мы познакомились с Игорем Росляковым, позже иеромонахом Василием. Ныне я могу себе позволить назвать его преподобномучеником – иеромонахом Василием, погибшим от руки откровенного сатаниста вместе с иноками Трофимом и Ферапонтом 20 лет назад в монастыре Оптина пустынь.
Мы снимали тогда вторую программу телевизионного цикла «Русскiй мiръ», выходившую когда-то на Первом канале и выдержавшую 43 выпуска в течение многих лет (выходила она ежемесячно). Прецедентов до сих пор нет, и думаю, что не будет. Эту вторую передачу мы с моим коллегой и другом Алексеем Денисовым поехали снимать в Оптину пустынь для того, чтобы показать, как проходит Пасха в провинциальном, но старинном и намоленном русском монастыре. Поехали мы туда в первую очередь потому, что я лично знал отца Василия. Мы хотели еще раз встретиться, и чтобы он просто поздравил всех телезрителей с Пасхой. Он не хотел давать интервью, но поздравить не отказался. Этого, к сожалению, не случилось.

Если подробно и спокойно рассказывать о том, что произошло, необходимо, конечно, вспомнить годы юности, даже детства, когда мы оба занимались спортом в бассейне «Динамо», которого сегодня больше нет. Он занимался водным поло, а я – современным пятиборьем. У них «заканчивалась вода», как мы тогда говорили, а у нас она начиналась, то есть мы меняли друг друга в бассейне. Тогда мы не были близко знакомы, мы просто здоровались, потому что виделись практически каждый день. И вдруг оказывается так, что мы вместе (мы одногодки) поступаем в Институт физкультуры. Это была обычная практика для профессиональных спортсменов, которые не заканчивают свою карьеру с общеобразовательной школой, а продолжают выступать, тренироваться на достаточно приличном уровне. В общем, когда мы закончили спортивную карьеру, нам было по 20 лет.

Небольшое отступление. Люди, которые занимались спортом профессионально тогда, в советское время, – это просто те, кто ответственно относился к своему делу и получал небольшую стипендию, чтобы как-то сводить концы с концами. Мы были крепкими профессионалами среднего звена. Я – мастер спорта, он тоже. Но мастер спорта в водном поло ценится гораздо выше, потому что командная игра – это немножко другое. Квалификация посложнее, и чтоб получить такой титул и звание, надо быть как минимум чемпионом Советского Союза или обладателем кубка, что, собственно, и было, когда он выступал за те команды, в которых играл. Это московское «Динамо», «Москвич», естественно, он был членом сборной Советского Союза.

То, как жил будущий отец Василий как спортсмен, мне не было известно. У нас были разные спортивные профессии, но в основном очень схожие. Человек, так или иначе относящийся к спорту высших достижений, – это совершенно другая личность. Один умный, серьезный, ответственный спортсмен сказал, что человек в большом спорте, именно в большом, проживает одну, но достойную жизнь. Он рождается, учится, достигает технического совершенства, потом мастерства, вершины своей карьеры либо триумфа, затем, мягко говоря, пенсия и смерть. Под пенсией мы называем выступления уже за какие-то второстепенные клубы или для себя лично, для удовольствия. Так вот, я сам уже давно умер как спортсмен и смоделировал свою маленькую жизнь.

Мы, понятно, и не следили друг за другом, потому что были все-таки разными людьми, не так близко знакомы. И вдруг оказывается, что мы вместе заканчиваем Институт физкультуры и встречаемся на военных сборах в Рязани. Невозможно от них освободиться, что понятно, какого бы уровня спортсменом ты ни был. Мы оба офицеры ВДВ в запасе, прыгали с парашютом, как это и было положено в то время. И вдруг мы встречаемся на сдаче экзаменов на вечернее отделение факультета журналистики Московского государственного университета на Моховой.

И наши долги мы сдавали вместе и независимо друг от друга через год, ликвидировав все наши задолженности. И сдав весьма успешно в течение нескольких месяцев около 20 экзаменов и зачетов, получаем совершенно обоснованное предложение перевестись на дневное отделение. Здесь началось самое интересное. Нас некоторые отговаривали, что вы не сможете сдать экзамены, что спортсмены – это люди в интеллектуальном плане некого второго сорта, мягко говоря. Но мы решили рискнуть. Василий переводится и с блеском заканчивает дневное газетное отделение факультета журналистики. Я, правда, с потерей года, и без особого успеха заканчиваю международное отделение и телевизионную специализацию. Так что телевидением я занимаюсь практически с 1982 года официально, потому что именно в этот год я уже работал в редакции московского телевидения: летом делал репортажи, стажировался, а с 1986 года – в программе «Время». Позже в международном отделе уже как специалист работал там до самого развала, самого последнего дня, до которого существовала компания «Останкино» как государственная структура.

В те годы факультет журналистики, как, в общем, частично и сегодня, представлял собой такой анклав, в котором те, кто хочет, учится, кто не хочет, не учится. Тогда те, кто считал нужным, выбирали себе что-то наподобие мастерской – либо учителя, либо наставника. И мы с Игорем оказались в таком неформальном кружке преподавателя Тамары Владимировны Черменской, ныне здравствующей, слава Богу, человека глубоко православного. Позже она стала моей крестной.

Игорь, будучи крещен еще в младенчестве, на семинарах проявил очень большой интерес к истории русской и древнерусской литературы и зарекомендовал себя как литератор с большим потенциалом, очень увлекался творчеством Достоевского. Возможно, это и послужило неким толчком, поэтому он поехал именно в Оптину пустынь. Особую роль в его судьбе сыграл и Псково-Печерский монастырь, и иеромонах Рафаил, который трагически погиб в автомобильной катастрофе на трассе Москва – Ленинград. Тоже весьма загадочная смерть, до сих пор неизвестны все обстоятельства этой трагедии. И этот круг, в который мы попали, помог ему сделать, как мне представляется, единственно возможный тогда для него выбор.

И здесь произошло то, что называется сближение. Мы были знакомы с одним священником, который меня крестил, и Игорь его хорошо знал. Благодаря ему мы попали в самую гущу интеллектуальных баталий о проблемах русской духовности, национального самосознания, разговоров о том, что будет с Православием в XXI веке, в который мы вот-вот вступим… Начиналась перестройка. Страна вступила в ту полосу страшных перемен, которая потом закончилась 91-м и 93-м годами. Церковь жила своей жизнью, обретала свободу, крепла и пополнялась новыми силами. Один из таких ручейков, а теперь мы понимаем, что это уже полноводная река в истории нашей Церкви – это будущий иеромонах Василий.
Я тогда уверенно считал, что этот человек скорее всего станет моим духовным отцом, обрести которого мечтает каждый. Духовником глубоким, молитвенником, выбравшим тяжелейший путь иноческого подвига в таком намоленном и одновременно трагическом месте. Но Оптина пустынь никогда не была местом кровавым. Это было место духовного полета, подвига, прозрения, откровения, тяжелого молитвенного труда, общения великих оптинских старцев с теми, кто к ним приходил, писал и разговаривал. И вдруг такие драматические события…

Работая уже в программе «Время», мы с Алексеем Денисовым решили запустить телевизионный цикл «Русскiй мiръ». Слово «мiр» написано было по старой орфографии через точку и «ять». Тем самым мы явно позиционировали свою приверженность к старой традиции, к тому, что мы сегодня называем русской православной цивилизацией. Рассказывая в своих передачах об отдельных страницах, личностях, явлениях русской истории, русской повседневности, русского героизма, мы пытались пробудить в людях интерес к собственной истории и гордость за свое славное прошлое. И вот имея такого молитвенника в Оптиной, тогда уже иеромонаха, мы решили поехать туда на Пасху. Тогда это было очень даже непросто. Мы оформили все документы, получили разрешение. Тем не менее к нам относились весьма скептически, ведь в Оптину приезжали разные репортеры, которые писали разные вещи, не всегда положительные. Я уже не говорю, что снимали иногда всякую глупость.

Как обычно, приехали за несколько дней, подготовились, снимали крестный ход. Он шел из монастыря по той самой знаменитой дорожке, по которой ходила практически вся русская интеллигенция XIX века, точнее, лучшие ее представители. В кадр нашей камеры попали и Трофим, и Ферапонт, и, естественно, отец Василий в красном пасхальном облачении, в отличие от других священников, которые были еще в белом. Во главе крестного хода он нес икону Воскресения.

Потом мы уже узнали, что лампы переносного света, которыми мы высвечивали крестный ход уже за монастырской оградой, испугал убийцу, у которого был готов обрез. Он хотел стрелять по монахам, но, по его словам, «голос» сказал ему: «Нет, этого делать сейчас нельзя – ты можешь попасть в обычных людей, а твоя цель – только монахи». Тогда он успокоился и спрятался в кирпичных развалинах.

Вы же знаете, что такое служба, тем более Пасхальная, в таком месте. Введенский собор в монастыре Оптина пустынь всегда переполнен, и двигаться там свободно нельзя, тем более с камерой. Служба закончилась в полшестого утра. Монахи вышли из алтаря, я подошел к отцу Василию. Мы похристосовались, он поздравил меня с Пасхой, подарил мне маленький куличик и яичко, которое я до сих пор храню. Я не берусь судить, никто точно не знает, но, возможно, я был последний человек, с которым он общался, кроме убийцы.

И мы начали работать. Это было очень тяжело. Пытались что-то понять с точки зрения следственно-процессуальных норм, хотя нас это волновало в меньшей степени. Единственное, чего нам удалось добиться, – это, как ни странно, нам все-таки передали видеокадры первого допроса, где убийца говорит о том, что он якобы не хотел убивать людей, что он слышал только «голос», который потребовал отомстить Богу через монахов, конкретных трех иноков. И когда Трофим зазвонил, он вскочил, побежал на колокольню, зашел сзади, чтобы никто его не видел. Будучи человеком тренированным, прошедшим афганскую войну, участвовавшим в рукопашных схватках, воевавшим в окопах, он пора-зил ударом в спину специальным ножом, почти мечом, Трофима и Ферапонта и побежал в сторону скита.

А в это время отец Василий вышел из монастыря и направился в скит проводить исповедь. Практически он после Пасхальной службы не спал. Потом, когда я зашел в келью, мы обратили внимание, что ни его пасхальный куличик, ни его пасхальное яичко оказались нетронутыми. Таким образом, он погиб, не успев даже разговеться. В этом тоже есть особый знак. Я не буду сейчас его комментировать, это не мое дело, но факт этот имеет место быть...

Отец Василий удивился, почему прекратился звон, развернулся и пошел в сторону колокольни. Здесь он встретился с убийцей. На вопрос, что происходит, тот ему что-то невнятное пробурчал, отец Василий продолжил свой путь, а тот зашел ему за спину и огромным тесаком нанес удар, тяжело ранив отца Василия. Умер отец Василий через несколько часов в больнице... В то время в нашей стране все готовились к выборам, к референдуму, проходил чемпионат мира по хоккею, новости были забиты только этими материалами.

По нашему настоянию в новостях Первого канала прошло сообщение об убийстве в Оптиной в 18 часов. И уже когда мы приехали, тогдашний комментатор Сергей Медведев понимал, какой материал у нас в руках, в программе «Время» сделал непосредственно перед эфиром нашей программы небольшой анонс о том, что завтра по Первому каналу будет показана такая-то передача.

Как нам говорил отец-наместник, девяносто пять процентов писем, пришедших после трагедии, начинались приблизительно одними и теми же словами: «Видели по Первому программу-передачу…», – далее по тексту. Практически полный вакуум в прессе, не считая нашего проекта, не смог все равно отодвинуть эту трагедию на периферию общественного внимания, общественной скорби. Весть по православному миру разнеслась моментально.

Для человека, относящего себя к православной культуре, к православной традиции, нет никакого сомнения и даже вопроса о том, являются ли эти иноки мучениками, павшими за веру. На Пасху от рук откровенного, не скрывающего свою принадлежность сатаниста, они были заколоты практически ритуальным способом. Вообще по русской традиции считается, что православный человек, уходящий на Пасху, – у Господа на особом счету. А здесь двойное, даже тройное наложение смыслов.

Несколько дней, которые прошли после гибели иноков в монастыре, чувствовалась тяжелая, гнетущая атмосфера, и когда мы снимали, было неприятно и тяжело. Шел мокрый грязный снег, и напряженная тишина, которую, может быть, нарушали только стуки топора по помосту, где была колокольня. Топором вырубали куски досок, на которых была разлита кровь Трофима и Ферапонта. Нам показали место, где упал отец Василий. Это между двумя домиками (тогда они были деревянными, сейчас там немножко по-другому, отреставрировано все), непосредственно у выхода через калитку в сторону скита. Сейчас это место отмечено особым образом. Тогда мы просто взяли скребочек и в платочек собрали горсть земли, в которую меньше суток назад лилась кровь отца Василия. Она хранится сейчас у меня и у моих близких друзей.

Второе, самое важное, что сказал отец Мелхиседек, – это то, что благодаря Трофиму, Ферапонту и Василию сотни людей пришли к вере, может быть, больше. Все родственники, ближайшие, дальние, самые дальние (у Трофима и Ферапонта много родственников, в том числе в Сибири), изменили свое отношение к вере, стали православными, не просто воцерковленными людьми, а ответственно понимающими и принимающими Православную веру. Он несколько раз в своем монологе употреблял слово ответственный. Это забытое сегодня определение, применяемое к тому, что делает каждый человек на своем месте, на том, на какое его Господь направил. Я лично знаю много спортсменов, с которыми раньше был знаком, и телевизионных спортивных журналистов, которые приезжали к отцу Василию до 18 апреля 1993 года и приезжают теперь. Очень жаль, что мои служебные обязанности на телеканале «Спас» не дали мне возможность лично присутствовать на поминальных событиях, которые прошли в Оптиной пустыни в связи с 20-летием трагедии. Мы называем это «трагедией». Но когда после панихиды, отпевания гробы опустили в землю, вышло солнце...

Прошли годы, я не могу сказать, что рана зажила. Она не заживет никогда, потому что я потерял того самого человека, которого любой православный хочет получить себе от Господа как духовного отца, наставника, как духовную поддержку. Советов от него было не так много, я не буду их пересказывать, они очень личные. В книгах, которые написаны сейчас об отце Василии, есть некоторые бытовые подробности, но они не имеют никакого отношения к его духовной жизни, к той части его биографии, которая начинается с момента прихода его в монастырь Оптина пустынь. Скажу только одно, что обо всех людях, которые ему помогали, оказали и мне духовную поддержку и так или иначе отошли от Господа, от Церкви, надо только молиться, молиться, поминать, надеяться, что Господь их простит, а нас укрепит в вере.

Завершая свои воспоминания, хочу сказать вам, дорогие читатели газеты «Русь Державная», что отец Василий был настоящим державником, считал, что патриотическое начало в любой деятельности, тем более на таком поприще, как журналистика, является принципиальным. И то, что мы делали с моим другом Алексеем (сегодня он возглавил столь ожидаемый просветительский проект «История» на канале ВГТРК), память о тех событиях, тех ощущениях, личных впечатлениях – навсегда останутся с нами, до конца дней. Каждый день я прошу отца Василия, преподобномученика, молиться обо мне. Уверен, что только его молитвами мне, моим коллегам и друзьям, которые его лично знали, удалось сохранить себя в это смутное время, остаться в том числе в профессии и сегодня продолжать то дело, на которое он нас когда-то и благословил, – укреплять национальное самосознание, вести просветительскую деятельность, способствовать духовному православному возрождению нашего Отечества, всячески укреплять нашу веру, Великую традицию, Русскую Православную Церковь.

Работая сегодня на телеканале «Спас», по благословению Святейшего Патриарха, главную свою задачу вижу в том, чтобы зрители многочисленные, в первую очередь светские, но сочувствующие и неравнодушные, понимали, что происходит – через ту нравственную оценку событиям, фактам, реалиям, актуальным явлениям нашей жизни, которую мы давали и будем давать в наших проектах.

Рад был обратиться к вам с этим кратким словом-воспоминанием. Считаю это своим долгом перед памятью отца Василия, иноков Трофима и Ферапонта, отдавших свою жизнь за нас с вами.

Храни вас Господь. Христос Воскресе!

Борис Игоревич Костенко,
генеральный директор телеканала «Спас»

Оптинские новомученики

20 лет назад, 18 апреля 1993 года, в Свято-Введенской Оптиной пустыни на Пасху, в Светлое Христово Воскресение сатанистом были убиты три монаха. Отец Василий, отец Ферапонт и отец Трофим.

Недавно закончилось Пасхальное богослужение, радостно и торжественно звонили оптинские колокола. Между Введенским и Казанским соборами находился небольшой дощатый помост, над которым была устроена временная звонница. Знаменитую оптинскую колокольню в то время только начинали восстанавливать. Иеромонах Василий шел в скит, но услышал, что в колокольном звоне неожиданно произошел сбой. Повернулся к помосту, на котором стояли звонари, и в это время сатанист ударом в спину пронзил отца Василия мечом. Колокольный звон сбился потому, что за минуту до этого сатанист, подкравшись, нанес смертельные удары звонарям. Смертельно раненный отец Трофим, умирая, успел еще несколько раз ударить в колокол. Оба звонаря, иноки Ферапонт и Трофим, были также убиты ударами меча в спину. Они в это время увлеченно звонили в колокола. Помост, на котором тогда была звонница, был символически огражден заборчиком не выше колена, и, конечно, убийца легко мог подкрасться к звонарям. На мече у сатаниста было начертано число Зверя – 666. И удары он наносил подлые и трусливые, как все, что творят сатанисты. Иноки Ферапонт и Трофим скончались сразу же на колокольном помосте. Смертельно раненного иеромонаха Василия отнесли к мощам преподобного старца Амвросия в Введенском соборе. Отец Василий, умирая, не издавал ни одного стона, но протянул руку к мощам батюшки Амвросия. Схиигумен Илий говорил, что с последним вздохом лицо отца Василия стало необыкновенно светлым. Через некоторое время стало источать благоуханное миро небольшое деревянное Распятие, привезенное из Иерусалима, которым отец Василий очень дорожил, но незадолго до Пасхи подарил своему другу игумену Ипатию.

Отец Василий Росляков в миру был капитаном олимпийской сборной по водному поло, двухметровый богатырь. Товарищи по команде, приехав в Оптину, говорили: «Наш капитан обладал таким мощным броском, что если бы он, даже смертельно раненный, махнул своей рукой, то этого плюгавого мелкого сатаниста одним ударом вбил бы в землю по уши». Огромной физической силой обладал и отец Трофим. Отец Ферапонт был инструктором по рукопашному бою во время службы в погранвойсках.

Три оптинских монаха были настоящими богатырями. Очень красивые, одаренные, талантливые люди, они обладали и огромной физической силой, но, главное, были богатырями Духа. Три Оптинских инока – настоящие Святорусские витязи. И они одержали Великую Победу, смертью смерть поправ. Как одерживали победы русские витязи на Куликовом поле и в Сталинграде. Прежде всего одерживается победа Духа над силами зла, а затем и гибнет, расточаются полчища его служителей.

Сатанист на допросе признался, что он совершал ритуальное жертвоприношение. «Я воин сатаны, а они воины Христа. Я убил трех воинов Христа», - заявил этот несчастный безумец. В те дни замечательно сказал владыка Василий (Родзянко): «Диавол хитер, но ужасно глуп. Он думал, что убивает на Голгофе великого Человека. А Господь воскрес и разрушил врата Ада. Так и сегодня, он думает, что убил трех монахов, а мы обрели трех святых, мучеников, за Христа пострадавших». Дело в том, что сатанисты не могут понять одной простой истины – они не могут причинить зла христианину. Потому что Христос Воскрес. Поэтому убить христианина они могут, но зло причинить его душе – никогда.

Предшественники трех оптинских новомучеников, новомученики и исповедники, пострадавшие за Христа в 20-е и 30-е годы, говорили своим мучителям (старшим братьям нынешних сатанистов): «Я монах, давал обеты Господу, в этом мире мне ничего не нужно. А если вы меня убьете, то поможете соединиться со Христом, ради Которого я живу и к Которому стремлюсь». В бешеной злобе богоборцы убивали христиан, заливая кровью всю Россию, рушили кресты, взрывали храмы. Им казалось, что торжествуют победу, еще немного - и уничтожат Церковь. И где сегодня эти безумцы?
А Россия в ХХI веке – единственная в мире страна, где возводят тысячи новых храмов, и, несмотря на все усилия нынешних, современных богоборцев, народ постепенно эти храмы наполняет.

В октябре 1993 года кровавое жертвоприношение сатанисты совершили в центре Москвы – горел расстрелянный Российский парламент, было убито много честных русских людей. И вакханалия подлости, воровства, разврата и лжи обрушилась на Русскую землю. Но сегодня эти сатанисты, прочно захватившие в России все финансы, СМИ, властные структуры, испытывают чувство страха и дикой паники. Они с ужасом вспоминают, что Россия была уже полностью в их руках в 20-е годы. И помнят, чем это все закончилось. И сегодня убивают, развращают народ, методично сводят с лица земли, но ужасно боятся.

И правильно делают, что боятся. Потому, что Россия, несмотря на все их усилия, живет со Христом. И отец Василий, и отец Ферапонт, и отец Трофим веру обрели, будучи взрослыми людьми. И сподобились за чистоту сердца и любовь ко Христу мученических венцов. Отцу Василию было 33 года, отцу Трофиму - 37 лет, отцу Ферапонту – 38 лет. Молодые люди, наши современники, явили такую же верность и любовь ко Христу, как христиане-мученики первых веков. И сегодня по их молитвам тысячи людей обретают веру во Христа. Я был свидетелем, как до того неверующий человек прочел книгу «Пасха Красная» и на следующий день, взяв билет на самолет, летел из Барнаула в Москву, добирался до Оптиной пустыни, стоял на могилках Оптинских новомучеников. А тут же первый раз в жизни исповедовался и приступал к Святым Христовым Тайнам. Мне пришлось раздаривать разным людям в разных городах десятки экземпляров книги Нины Александровны Павловой «Пасха Красная». И я свидетельствую, что после чтения этой книги обретали веру и приходили в храм Божий люди, которых, казалось, невозможно было ничем пронять. Что же заставляло этих людей, у которых, как они говорили, «Бог в душе», и «они верят по-своему», идти в храм? Соприкосновение с живой верой и живой святостью.

Оптинские новомученики пока не прославлены в лике святых Русской Православной Церкви. Но их подвиг не требует дополнительной канонизации. Убиты на Пасху за Христа. На Пасхальном богослужении причастились Святых Христовых Тайн. Отец Трофим, перед тем как отправиться звонить в колокола, успел зайти в келью и разговеться пасхальным яичком. Он всегда разговлялся яйцом, освященным на Пасху прошлого года. И показывал братьям, что оно хранится весь год и остается свежим. Причаститься Святых Христовых Тайн в ночь Светлого Христова Воскресения и быть убитыми сатанистом за верность Господу – такая смерть не требует никаких дополнительных канонизаций. Как сказал 10 лет назад на проповеди, посвященной памяти Оптинских новомучеников, игумен Ипатий, если бы это произошло в первые века христианства, то мы бы на мощах отца Василия, отца Ферапонта и отца Трофима служили бы литургии. Ведь в освященных антиминсах, на которых совершается Евхаристия, находятся частицы мощей мучеников.
Сатанист сам подтверждает, что убивал оптинских монахов, желая убить трех Воинов Христовых.

И Господь удостоил Венцов мученических отца Василия, отца Ферапонта и отца Трофима. Десять лет назад на могилках новомучеников 17 и 18 апреля одна за одной служились панихиды. Паломники приезжали почтить память новомучеников из Сибири и с Украины, из Москвы и Петербурга, из Прибалтики. На стоянке перед Оптиной стояли десятки автобусов. Вся Оптина была наполнена народом.

18 апреля была пятница 5-й недели Великого Поста. На литургии Преждеосвященных Даров причащался весь храм. Впереди была Лазарева суббота, Вход Господень в Иерусалим, Страстная Седмица. После литургии вся братия обители вместе с наместником служили панихиды при огромном стечении народа. Схиигумен Илий сказал слово о новомучениках. И тысячи людей вместе с братией Оптиной пустыни запели «Христос Воскресе из мертвых, смертью смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав!». Думаю, что это можно назвать малым прославлением Оптинских новомучеников как местночтимых святых. Уверен, что в свое время обязательно состоится торжественное прославление Оптинских новомучеников всей полнотой Русской Православной Церкви.

Сегодня над их могилками стоит часовня. А раньше стояли три простых деревянных креста. Вечером 18 апреля 2003 года кресты замироточили. Десять лет назад впервые паломники стали класть в перекладины крестов записки с просьбами и молитвенными обращениями к братьям. Паломники часто брали земельку с могилок новомучеников. Летом могилки братьев всегда были покрыты цветами, а зимой их покрывали зелеными еловыми лапами. Помню, в те годы за тремя могилами у монастырской стены посадили после Входа Господня в Иерусалим ветви вербы. Вырос целый куст. И несколько лет мы видели, как этот куст вербочек расцветал среди зимы. Почему-то мы это воспринимали, как должное. Любовались – зимний белоснежный сказочный лес, деревья в снегу, высокие сугробы, крепкий мороз, и за тремя крестами куст расцветшей вербы. Затем эти ветви рассадили в оптинском лесу.

В Оптиной пустыни собирают много свидетельств о помощи Божией после молитв иеромонаху Василию, инокам Ферапонту и Трофиму. Происходят и чудесные исцеления. Ведь святые всегда слышат тех, кто к ним обращается. Прп. Серафим Саровский и многие наши угодники Божии говорили своим духовным чадам, чтобы приходили к ним на могилки и все рассказывали, как живым. Святые обещали всегда слышать просьбы и молитвы всех, кто к ним обращается. И многие могут подтвердить, что отец Василий, иноки Ферапонт и Трофим слышат наши молитвы.

Я хотел бы сегодня вспомнить два случая, связанных с молитвой к Оптинским новомученикам. Речь пойдет не об исцелениях от тяжелых болезней или иных чудесах помощи Божией, явленной после молитвенного обращения к отцу Василию, отцу Ферапонту и отцу Трофиму. Но, думаю, что каждый из слушателей радио «Радонеж» согласится, что два случая, которые я сегодня вспомню, также могут свидетельствовать о том, что Оптинские новомученики, как все святые угодники Божии, слышат тех, кто к ним обращается, почитает их память.

Много лет назад, точно не помню, в каком году это было, мы с моим другом писателем Виктором Николаевым перед отъездом пришли помолиться на могилки Оптинских новомучеников. Было это Рождественским постом. Все, кто бывал зимой в Свято-Введенской Оптиной пустыни знают, как прекрасна обитель, когда вся земля укрыта белым снегом. На новом монастырском кладбище стояла тишина. Часовни тогда еще не было. Три деревянных креста, могилки были укрыты свежими еловыми лапами. Помолились братьям, и Виктор говорит: «Давай возьмем по еловой лапе с могилки отца Василия». И мы с ним взяли с собой домой по еловой лапе.

Приехав домой, я поставил зеленную еловую ветку в пол-литровую пластмассовую бутылочку из-под минеральной воды, наполнив ее водой из-под крана. Бутылочку эту поставили на кухне, на полке перед иконами. Напомню, было это Рождественским постом. Летом следующего года, на праздник Успения Пресвятой Богородицы, приходим мы с семьей из храма, и неожиданно жена, глядя на немного пожелтевшую хвою, спрашивает: «Витя, ты воду в бутылочку не доливал?» «Нет, – говорю я, –даже не думал о этом». «И я не доливала, но, посмотри, уже Успение, а вода за эти полгода не испарилась и, что удивительно, за всё лето не зацвела».

Через некоторое время жена болела, необходимо было сделать компресс. Помолившись отцу Василию, инокам Ферапонту и Трофиму, мы добавили хвойные иголочки в воду для компресса. Боль тогда очень быстро ушла. Но это можно считать совпадением, как часто любят говорить неверующие люди. Хотя верующий человек всегда в сердце чувствует ответ святых, к которым обращается с молитвой.

Прошло еще полгода, в гости приехала теща. И, когда нас не было дома, наводя порядок на кухне, она выбросила немного пожелтевшую еловую лапу. Но водичку из бутылки вылить не успела. И эта бутылочка осталась у нас стоять среди бутылок и емкостей со святой водой. Прошло еще два или три года, мы затеяли ремонт. Естественно, что-то переставляешь, передвигаешь мебель, пришлось передвинуть и бутылки со святой водой. В один из дней, таская по лестницам различные тяжести, строительные материалы, я очень захотел пить, и на глаза мне попалась отдельно стоявшая на столе пол-литровая бутылочка минеральной воды. Выпив половину бутылки, был очень удивлен: «Надо же, никогда не пил такую вкусную воду. А еще говорят, что все минералки разных названий в Москве жулики наполняют одной и той же водопроводной водой». Посмотрел на этикетку, чтобы запомнить – «Бон-Аква». Подумал: «Надо запомнить название, какой замечательный вкус у этой воды». Решил, что, вероятно, эту бутылку минеральной воды недавно принесла из школы дочка – вода мне показалась прохладной, дело было зимой, а в доме было довольно тепло. «Удивительно вкусная вода!» - еще раз отметил про себя и пошел заниматься делами, снова переносить тяжести. Вернувшись, решил допить минералку, но с последними глотками воды мне в рот стала попадать хвоя.

Остановившись, я заметил, что на дне бутылки плавает множество еловых иголок. Тут-то я и сообразил, что в бутылочке из-под «Бон-Аквы» находилась вода, в которой стояла еловая лапа с могилки Оптинского новомученика иеромонаха Василия (Рослякова). Вода простояла несколько лет. И при этом вкус воды был необыкновенно приятным, она казалась прохладной, будто пьешь холодную чистую родниковую воду. Может, скептикам покажется, что не произошло ничего особенного. Но ведь только Крещенская вода стоит годами, не зацветая и не теряя своего вкуса. Тем более что вкус воды в бутылочке, в которой стояла еловая лапа, явно отличался от обычной московской водопроводной воды, которую я когда-то в нее наливал.

Через три года мы вновь с Галиной едем на автобусе радонежских паломников в Свято-Введенскую Оптину пустынь. «Вы меня узнаете, Виктор Александрович?» - спрашивает Галина. «Конечно, узнаю. Как вы, как ваш супруг?» «Виктор Александрович, - говорит Галина, – ведь я после поездки в Оптину получила все, о чем молилась, все, что просила у Бога. Мой муж пришел к вере, принял Крещение, причащался Святых Христовых Тайн и ушел из жизни верующим православным человеком. Но с тех пор я в Оптиной пустыни не была. А недавно мне снится, что я вижу Оптину и слышу во сне голос: «Галина, а что же ты благодарить не едешь?» Вот и еду, чтобы поблагодарить Оптинских старцев и новомучеников за их молитвы о мне грешной и моем покойном супруге».
Вот такие две истории, дорогие братья и сестры, которые мне хотелась бы сегодня вспомнить. Думаю, таких историй немало.

Все монахи и послушники, которые подвизаются в Оптиной, могут засвидетельствовать, что чувствуют небесное предстательство и молитвы иеромонаха Василия, иноков Ферапонта и Трофима. Они особенно близки всем, кто любит дорогую для них Оптину, почитает память преподобных Оптинских старцев, к которым сами новомученики прибегали в молитвах и чьи заветы старались исполнять. Оптинские новомученики – наши с вами современники. Они в сознательном возрасте, будучи молодыми людьми, обрели веру и всегда готовы помочь своими молитвами обратить ко Господу тех из наших близких, кто еще не открыл свое сердце Господу.

Отец Василий, отец Ферапонт и отец Трофим, пострадав на Пасху 1993 года за Христа, привели к Богу за эти годы тысячи и тысячи людей. Господь удостоил их мученических венцов за подвиг горячей, живой веры и великой верности и любви к Богу, даже до смерти, за чистоту сердец. Мы с вами видим, что и в наше время, среди нас, немощных и часто малодушных, живут настоящие христиане, которые любят Христа Спасителя так же, как мученики первых веков, как наши новомученики и исповедники Российские, пострадавшие от безбожников в ХХ веке. В конце 1993 года в селе Жарки Ивановской епархии был ритуально убит сатанистами иеромонах Нестор (Савчук). Ему, как отцу Василию, было 33 года. Затем от рук богоборцев пострадали за Христа до смерти десятки православных священников по всей России. Ритуально убит иеромонах Григорий (Яковлев) в Красноярске, священник Игорь Розин, отец Анатолий Чистоусов, настоятель храма Архистратига Михаила в Грозном. И многие, многие другие. Есть и мученики миряне – воин Евгений Родионов, воин Константин Васильев, Ольга Романова и другие православные русские люди. Это говорит о том, что враги Божии боятся возрождения православной России. И в своей безумной злобе и ненависти пытаются этому помешать. Но эти служители темной силы не понимают, что Жизнь Вечная открыта верующим Воскресением Христовым. И с каждой такой смертью на небесах увеличивается собор Русских святых, к которым мы обращаемся в молитве: «Соборе святых русских, полче Божественный, молитеся ко Господу о земном отечестве вашем и о почитающих вас любовию».
В Оптиной пустыни восстановлена разрушенная большевиками высокая колокольня. И теперь с ее высоты разносится над монастырем, оптинским лесом, Жиздрой и окрестностями колокольный благовест. Помост, на котором звонили в колокола отец Ферапонт и отец Трофим, огорожен кованой металлической оградой. И на столпе висит доска, на которой написан тропарь мученикам Христовым.

Мученицы Твои, Господи, /во страданиих своих венцы прияша нетленныя от Тебе, Бога нашего: /имуще бо крепость Твою, /мучителей низложиша, /сокрушиша и демонов немощныя дерзости. /Тех молитвами /спаси души наша.

Сегодня, когда многие унывают, видя, казалось бы, неудержимое распространение зла, будем помнить, что наши современники, три молодых оптинских монаха, сокрушили «демонов немощные дерзости». Немощны враги Божии бороться со Святой Церковью Христовой, они могут вредить, пакостить, издеваться и над нашим Отечеством, пока это им попущено Богом. Но Россию им никогда не одолеть. Россия, несмотря на все их усилия, все равно стремится ко Христу и страдает от злобы вражией сегодня потому, что остается со Христом. Жива вера в России, и никогда им ее не убить в русском сердце. Об этом свидетельствует нам подвиг Оптинских новомучеников отца Василия, инока Ферапонта и инока Трофима.

В одной из стихир на службе всем Святым, в земле Российской просиявшим, мы поем:
«О, дивное чудо! Источницы благочестия в России являются, и путеводителие к Небеси святии сродницы нам бывают. Веселися, Русь Православная, сих отечество земное. Возопиим, вернии, таковыя имуще в бедах заступники: блаженнии и святии, Бога не престайте о нас молити, подающаго вами земли нашей велию милость»
Пресвятая Богородице, спаси нас!

Виктор САУЛКИН
Фото: Лариса Беляева,
Православие.ru

Россия потеряла трех монахов, а получила трех Ангелов

Четырнадцать лет назад ликующее пасхальное утро Оптиной пустыни пронзил кипящий слезами крик молодого послушника: "Братиков убили! Братиков!.." Обагрилась кровью многострадальная земля, обагрилось и небо над монастырем, что видели в этот час, не зная о происшедшей трагедии, многие.

"Пасха красная, Господня Пасха", славимая в стихирах этого праздника праздников и торжества из торжеств, стала в буквальном смысле слова красной. Так и была названа воистину сотрясающая душу, вышедшая уже дополнительным тиражом книга писательницы Нины Павловой "Пасха красная". Трудно здесь избежать параллелей. Низкий поклон ей за великий труд.

Непроста эта земля. Всей России известен маленький городок Козельск, жители которого семь недель - до последнего оставшегося в живых - держали оборону против отрядов хана Батыя. "Злым городом" прозвали татары Козельск. А в XIV-XV веках в пяти километрах от города возникла Оптина пустынь, которая к XIX веку стала, по словам священника-ученого Павла Флоренского, "духовным фокусом русской жизни". Сюда стекались для утешения и руководства лапотные крестьяне и виднейшие люди страны. Здесь бывали Жуковский и Тургенев, Чайковский и Рубинштейн, братья Киреевские и Сергей Нилус, граф Лев Толстой и великий князь Константин Романов. Гоголь называл Оптину "близкой к небесам"; Достоевский, имея в виду преподобного Амвросия Оптинского, пытался в "Братьях Карамазовых" осознать, что такое старчество для России.

Богоборческий ХХ век тщился изничтожить старчество вместе с верой. Оптина была нещадно разорена, но ее исповедники и новомученики, восходя на свой крест, вопреки очевидному нацеливали духовных чад: "Вы доживете до открытия обители". И когда в 1988 году среди чуть прикрытых руин Оптиной была отслужена первая Божественная литургия, до конца не верившая в это баба Устя сквозь слезы радости воскликнула: "Дожила!"

Видя развалины и склад техники в храме, не верил в возможность возрождения монастыря, как признался автору этих строк, нынешний мэр Козельска, а тогда председатель колхоза имени Кирова Иван Богачев. Колхозные земли граничили с монастырскими. И монахи, трудно восстанавливая обитель, по словам Ивана Михайловича, "от души и сердца" работали и со своей землей. Результат поразительный: "Если мы на наших землях собирали по 25 центнеров с гектара, то монастырь - по пятьдесят!"

Первые годы восстановления Оптиной были временем чудес. И там почти не удивились приезду космонавтов, которые, оказалось, засняли из космоса сияние, вздымающееся именно над этой дивной точкой на земле. На увеличенной фотографии можно было различить поднимающуюся обитель и скит.

Но чудеса чудесами, а монашеский подвиг потому и зовется подвигом, что не многим он по плечу. В открывшуюся пустынь слетелось немало вдохновенных "молитвенников" - остались возросшие духовно, окрепшие вместе с родным монастырем. Трое братьев Оптиной пустыни, имена которых десять лет назад стали известны всей России - иеромонах Василий, инок Ферапонт и инок Трофим, - тогда были вроде бы одними из многих, а оказались избранниками Божиими.

На Страстной седмице один из московских священников (кандидат физико-математических наук, капитан дальней авиации) размышлял в проповеди о том, что сегодня для нас всех характерен общий грех - отсутствие благородства: в словах ли, делах ли. Забылось за последние долгие десятилетия, что мы все благого рода - христианского.
Трое Оптинских братьев отличались удивительным благородством даже во внешности. Безмолвный инок, сибиряк о. Ферапонт поражал какой-то нездешностью - то ли изящный венецианский паж, то ли, как ахали художники, "Тициан - точеные скулы, ярко-голубые глаза и золото кудрей по плечам".

Его стремительный, сверкающий щедрой радостью земляк о. Трофим, бывший общим любимцем монастыря, местных жителей и паломников, все делал настолько красиво, что им против воли любовались: "На трактор садится, будто взлетает... На коне летит через луг. Красиво, как в кино".

Художник, которого о. Василий попросил написать икону своих небесных покровителей - благоверного князя Игоря Черниговского, святителя Василия Великого и Василия Блаженного, - мысленно беседовал с ним. "Да, отец, в тебе есть благородство и мужество князя. Тебе, как Василию Великому, дан дар слова. И тебе дана мудрость блаженного, чтоб скрыть все эти дары".

Одарены же все три брата были богато. У отца Ферапонта (в миру Владимира Пушкарева) был великий талант учиться новому. Он, лесник по образованию, чего только не делал в монастыре, а уж резал кресты для пострига с фигурой Спасителя так, что художники учились у него. Отец Трофим (Леонид Татарников) умел все. Он был здесь старшим звонарем, пономарем, гостиничным, переплетчиком, маляром, пекарем, кузнецом, трактористом...

Отец Василий (Игорь Росляков), успешно окончив факультет журналистики МГУ и Институт физкультуры, писал хорошие стихи, обладал прекрасным голосом, в монастыре, помимо прочего, исполнял послушание летописца, вел катехизаторские беседы в тюрьмах, воскресную школу в Сосенском и школу для паломников в обители, был лучшим проповедником Оптиной. После его мученической кончины, заглянув в дневники, обнаружили, что мы потеряли одаренного духовного писателя.

И при этом все трое были истинными монахами - тайными, без фарисейства; молитвенниками, сугубыми постниками и аскетами, особенно последним в своей жизни Великим постом. И, по свидетельствам, все трое догадывались о своем скором уходе, будучи многими молитвенными трудами и восхождением по крутой духовной лестнице уже готовы к нему. Потому и избраны - нет, не убийцей, а Господом - на роль тричисленных (по образу Святой Троицы) новомучеников Оптинских, могучих, как уже выясняется, небесных ходатаев за обитель и всю Россию...

Могучими и высокими трое монахов были и при жизни. Инок Ферапонт пять лет в армии изучал японские боевые искусства и, говорят, имел черный пояс. Инок Трофим своими могучими ручищами кочергу завязывал буквально бантиком. Иеромонах Василий был мастером спорта международного класса, капитаном сборной МГУ по ватерполо, членом сборной СССР.

Да, официальному следствию известен один культпросветработник Николай Аверин. Однако накануне Пасхи в Оптиной действовала преступная группа, чему есть многие запротоколированные общественно-церковной комиссией подтверждения. Шли филигранная техническая подготовка и психическая атака: священникам подбрасывали "подметные письма" с гробами, а вся округа знала, что монахов собираются "подрезать".

Все трое братьев были убиты на послушаниях: звонари о. Трофим и о. Ферапонт во время пасхального звона, о. Василий по дороге на исповедь в скит. Все было продумано. Но убийца не учел той великой христианской любви, ради которой и ушли в монастырь трое прекрасных молодых людей. Первым, мгновенно, был убит о. Ферапонт. Но тут же пронзенный о. Трофим все-таки подтянулся на веревках и ударил в набат, на миг, последним своим дыханием подняв по тревоге монастырь.

Тем же мечом с гравировкой "сатана 666", так же предательски, в спину, был смертельно ранен отец Василий. Однако с момента набата сюда уже бегут люди. И 12-летней девочке Наташе дано было увидеть, как вдруг исчезло на время страдание с обращенного в небо лица батюшки и он дивно просветлел... Целый час уходила из него жизнь. Все его внутренности были перерезаны. В таких случаях, говорят врачи, люди страшно кричат от боли. Отец Василий молился. И с ним молилась, заливаясь слезами, Оптина. А в его лице, как сказал на панихиде 18 апреля нынешнего года духовник монастыря схиигумен Илий, уже отражалась временами пасхальная, воскресенская радость...

Сюда, в Оптину и Козельск, на дни памяти новомучеников Оптинских собрались представители всей России. Десять лет назад оптинский священник сказал: "Мы потеряли трех монахов, а получили трех Ангелов". Свидетельства их помощи множатся чуть ли не с каждым днем: исчезают раковые опухоли, излечиваются пьяницы и наркоманы, устраиваются самые сложные дела, а появившийся вдруг о. Трофим выводит из сжавшегося кольца чеченских бандитов единственного оставшегося в живых солдата.

Убийцы тогда добились обратного эффекта. В онемевшую Оптину приехали лучшие звонари страны, к колоколам тянулись подростки и даже многочисленные бабушки о. Трофима, которых он так радостно опекал. А после сорокового дня, пришедшегося на Вознесение Господне, многие, до того не помышлявшие о монашестве, ступили на путь воинов Христовых.

Россия пробуждается, народ вспоминает о своих корнях. И нынешней Пасхой в переполненных храмах Москвы и Санкт-Петербурга, как и по всей стране, снова прозвучали победные слова: "Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?"