В чем выражается свобода личности. Личные права и свободы граждан, их особенности

Материал из ЭНЭ

Свобода личности

Или, что тоже самое, свобода гражданская - юридическое понятие (и вместе с тем юридический институт), отчасти сходное с юридическим понятием политической С. (см. ниже), отчасти противоположное ему. Так называется совокупность прав человеческой личности, как таковой, независимо от ее принадлежности к той или иной политической организации - прав, неотьемлемых от этой личности ни в пользу государства, ни в пользу какой-либо иной личности. Политическая С. есть всегда принадлежность не отдельной человеческой личности, а целой политической организации: личная С. требует, наоборот, именно разграничения сферы прав отдельной личности и прав государства. С. в юридическом смысле этого слова не имеет ничего общего со свободой в смысле философском (см. свобода воли); последняя противополагается причинности, тогда как первая нисколько не отрицает ее; она требует только независимости человека от стеснения какими-либо чисто физическими воздействиями извне не на волю, а на проявления воли, на деятельность. Классическая древность знала личную С. только как противоположность рабству; всякий, не находившийся в состоянии рабства, этим самым признавался свободным, хотя его С. подвергалась очень значительным стенениям со стороны государства. Занятые борьбой за политическую свободу, древняя Греция и Рим вовсе не стремились к С. личности в современном смысле этого слова, то есть к независимости ее от вторжений государства в область чисто личной жизни. Государство признавалось неограниченным; предполагалось, что оно может свободно распоряжаться личностью, жизнью, имуществом гражданина; оно могло предписывать гражданину определенные верования и определять склад его домашней жизни. В особенности велика была власть государства над личностью в древней Спарте , и лишь несколько слабее в Афинах, в других греческих государствах и в Риме. Закон Валерия и Горация (449 до Р. Х.) ограничивал арест римского гражданина за долги и по другим причинам; но эта была частная мера, защищавшая плебеев против патрициев, вовсе не возводя в принцип личную свободу. Даже те мыслители древности, которые особенно живо чувствовали недостатки общественного строя (напр., Платон) в своих построениях идеального государства в этом отношении нимало не возвышались над современными им понятиями и допускали для государства вторжения в сферу личную, идущие крайне далеко. Именно этим (в значительной мере) объясняется крайняя легкость переходов в древних государствах от состояния политической С. к состоянию жесточайшего деспотизма (в Риме, напр., эпоха Суллы).

Впервые сфера прав личности была выделена из сферы прав государства в евангельском учении, по которому кесарево следовало кесареви, а Божие - Богови; другими словами, человеческая совесть изята из-под контроля государства. Однако, средние века , заменившие власть государства властью католической церкви, не содействовали развитию гражданской С., и личность по-прежнему осталась бесправной. Только в новое время возникло стремление отграничить такую сферу для человеческой личности, куда вовсе не может вторгаться государство - и в этом стремлении заключается черта, ярко характерная для нового времени, в противоположность древности и средним векам. Прежде обездоленные классы в борьбе за свои интересы старались обеспечить себя от деспотизма правительств посредством расширения круга лиц, принимающих участие в управлении. Теперь распространяется сознание, что народная масса также может быть деспотической и что необходимо принять меры для защиты личной свододы от стеснений, откуда бы они не исходили.

Впервые личность громко заявила притязания на С. в Англии , в XIII в., во время борьбы баронов с королевской властью. Великая хартия вольностей (см.) установила право свободного человека (без различия общественного положения) не подвергаться произвольному аресту, а также право его на недвижимое имущество . Другие права, входящие ныне в содержание понятая С. личности (С. слова, сходок и др.), еще не ограждались; даже право на личную С. в тесном смысле слова на практике признавалось очень слабо, в особенности в эпоху Тюдоров и Стюартов. В г. палата общин в петиции о правах (см.) просила короля, чтобы ни один свободный человек не был арестуем и подвергаем заключению незаконным образом. Петиция была утверждена королем и получила силу закона. Долго еще, однако, парламенту пришлось вести борьбу за правильное применение ее на практике, пока в г. Habeas Corpus Act (см.) не узаконил весьма удобного способа охраны личной свободе. Декларация прав г., посвященная вопросам государственного строя и отношения властей между собой, не касается прямо вопроса о С. личности, но содействовала упрочению политической, а, следовательно, косвенно и личной С. в Англии. С тех пор Англия делается классической страной свободы личности, в особенности после того как в течение XVIII в. установилась полная свобода слова , печати и ассоциаций. Все это достигнуто путем медленной борьбы; ни разу принцип С. личности не был установлен в теории полным и широко объемлющим вопрос юридическим актом; даже английская литература до XIX в. сравнительно мало интересовалась вопросом о правах и С. личности (у Локка и Блэкстона есть, впрочем, интересные рассуждения по этому вопросу).

Его разработкой особенно охотно занималась французская литература XVIII в.; всего более для нее сделал Руссо (см.), по учению которого личность имеет неотьемлемые прирожденные права и может отчуждать известную их часть, но только добровольно, посредством общественного договора. Однако, тот же Руссо признавал «необходимость существования суверена, который все может; ибо сущность верховной власти состоит в том, что она не может быть ограничена: она может все, или она ничто». Учение о неограниченности власти государства и о прирожденных правах человека объединялись у Руссо в очень оригинальную систему, по которой неограниченный суверен - государство - существует именно для охраны прав личной С. Практической и вместе теоретической разбработкой вопроса о личной С. занялся конгресс Виргинии , опубликовавший () знаменитую Декларацию Независимости, за которой последовали почти дословно ее повторяющие декларации других американских колоний. Все они вполне проникнуты духом учения Руссо.

В конституцию Соединенных Штатов ( -89) они включены не были; вообще, в этой конституции всего один лишь пункт - о политических преступлениях и о суде присяжных - имеет отношение к вопросу о свободе личности. Зато этим вопросом заняты поправки г. к только что перед тем изданной конституции; ими запрещается конгрессу издавать законы о введении какой-либо религии или о стеснения С. совести, слова, печати, сходок и ассоциаций; народу предоставляется право иметь и носить оружие; запрещается военный постой в частных домах в мирное время; признается неприкосновенность личности и жилища. В гораздо более полном и обстоятельном виде формулировка прав личности заключается в конституциях отдельных штатов; в большей их части, не исключая даже конституций, получивших окончательную редакцию в конце XIX в., заключается повторение принципов Декларации Независимости. Так, напр., 1-я глава конституции штата Калифорния г. прямо озаглавлена: «Декларация прав» и гласит:

«Все люди от природы свободны и независимы и имеют некоторые неотьемлемые права, к числу которых принадлежит право пользоваться жизнью и С. и защищать их, право приобретать, владеть и охранять собственность, право стремиться к безопасности и счастью и достигать их… Свободное исповедывание религии навсегда обеспечивается в этом штате… Пользование актом о личной С. (Habeas corpus) может быть приостанавливаемо только в случае мятежа или неприятельского нашествия… Право судиться судом присяжных должно быть обеспечено для всех… Каждый гражданин может свободно говорить, писать и публично выражать свои мысли обо всем, подвергаясь ответственности только за злоупотребление этим правом… Народ должен иметь право свободно собираться для обсуждения общественных интересов… Личность и жилище должны быть ограждены от всяких произвольных арестов и обысков»…

На тех же принципиальных началах построена французская Декларация Прав человека и гражданина г. (см.): «Все люди родятся и остаются свободными и равными в своих правах… Цель всякого политического общества есть охрана естественных прав человека. Это суть права на С., на собственность, на безопасность и на противодействие притеснению». Затем декларация дает весьма ясные теоретические определения понятий свободы и собственности, причем первое из них сделалось общепринятым в литературе:

«свобода состоит в праве делать все то, что не вредит другим; поэтому пользование естественными правами каждого человека не имеет иных границ, кроме тех, которые обеспечивают за другими членами общества пользование этими же самыми правами. Эти границы могут быть определены только законом… Собственность есть право неприкосновенное и священное; никто не может быть лишен его, разве только когда этого очевидно требует общественная необходимость, законным путем установленная, и при условии справедливого вознаграждения».

Далее, в нескольких специальных статьях декларация раскрывает частное содержание понятия «свобода»; в его состав входит С. от произвольного ареста; право не подвергаться наказанию иначе, как по суду и на основании закона; полная С. совести, слова и печати (о праве сходок и ассоциаций не упомянуто). Все это выражено в той же теоретической, отвлеченной форме, а не в форме законоположений (напр., «Свободное сообщение мыслей и мнений есть одно из наиболее драгоценных прав человека»), В той же теоретической форме эти постановления вошли в конституции , и гг.; затем они исчезли из французских конституций, начиная с конституции VIII г., и лишь однажды появились вновь, в конституции г. («Французская республика имеет принципом свободу, равенство и братство; основой она имеет семью, труд, собственность, общественный порядок»). Изложение этих принципов в форме деклараций в новейших конституциях заменяется формулированием тех же принципов, имеющим более юридический характер, а именно так назыв. «конституционными гарантиями прав личности». Во многих конституциях обе формы встречаются рядом; так, уже в конституции г. находится положение, имеющее форму конституционной гарантии: «Законодательная власть не может издать никакого закона, который парализовал бы или препятствовал осуществлению естественных и гражданских прав, перечисленных в настоящей главе и гарантируемых конституцией». В конституции VIII г. неопределенное и широкое положение первых конституций о свободе от произвольного ареста заменяется точным, вполне юридически сформулированным, тезисом: «Для того, чтобы постановление об аресте могло быть приведено в исполнение, 1) в нем должна быть определенно указана причина ареста и закон, на котором он основан; 2) оно должно исходить от власти, законом на то уполномоченной; 3) оно должно быть объявлено лицу, которое подвергается аресту, и это лицо должно получить с него копию». Частью в форме деклараций, частью в форме конституционных гарантий эти положения перешли почти во все европейские конституции XIX в.; все они так или иначе признают С. личности и гарантируют ее. Исключение составляет Англия, где вовсе нет писанной конституции и гражданская С. регулируется частными положениями уголовного и полицейского права, а отчасти даже просто обычаем (так, свобода печати в Англии не гарантируется никаким законом; см. ниже). Другое исключение составляет французская конституция г., в которой о С. личности не говорится ни одного слова. Тем не менее, на практике она признается в новой Франции в гораздо большей степени, чем во Франции всех предыдущих эпох, хотя все-таки в значительно меньшей степени, чем в Англии или Америке . Исключение статей о С. личности из конституции объясняется опытом, показавшим, что ни торжественные декларации прав личности, ни включение положений о гарантиях в конституцию, не обеспечивает в действительности этих прав, и что истинная гарантия может быть дана только правильной организацией законодательной, исполнительной и судебной власти, позволяющей личности отстаивать свои интересы, а, следовательно, и важнейший интерес - свободу, в связи с культурным развитием страны. Из ныне действующих конституций особенно полно и отчетливо сформулирован принцип С. личности в конституции бельгийской, где эта формулировка имеет характер отчасти декларации («печать свободна»), отчасти и преимущественно конституционных гарантий («цензура не должна быть устанавливаема»). Господствующие взгляды на С. личности XIX в. весьма резко отличаются от взглядов на нее XVIII в. в двух отношениях. Во-первых, в XVIII в. пытались примирить С. личности с неограниченностью власти государства; в XIX в. общепризнанным является мнение, что эти два принципа взаимно исключают друг друга и что С. личности может развиваться только за счет власти государства, которая вовсе не должна быть неограниченной. Во вторых, в XVIII в. принцип С. личности конструировался, как принцип естественного права; люди признавались свободными и равными от природы и по рождению; поэтому существовало стремление точно определить границу этой С. на основании теоретического и отвлеченного анализа. Хотя мнение это сохранилось даже в таких поздних юридических актах, как калифорнийская конституция г., но в действительности в XIX в. никто серьезно его не поддерживал. Напротив, в настоящее время более или менее твердо установленн принцип, что С. личности возникла, как принцип права, сравнительно поздно, развивалась медленно и постепенно, развивается еще поныне и будет развиваться и впредь; нельзя, поэтому, указать точно определенного, раз навсегда, для всех времен и народов, содержания этого принципа; граница между сферами государства и личной С. изменялась и должна изменяться. Определение С. в Декларации Прав («С. состоит в праве делать все то, что не вредит другим») дает лишь очень недостаточное указание для раскрытия содержания этого понятия, так как «вред для других» есть нечто крайне неопределенное и растяжимое; то, что при одних условиях может быть признаваемо оскорблением и, следовательно, вредом для другого, при других условиях является законным выражением мнения; действие, которое сегодня признается за оскорбление общественной нравственности или за публичный соблазн, завтра может быть допущено совершенно свободно; действие, которое сегодня считается опасным для жизни и здоровья других (колдовство), завтра оказывается совершенно безвредным.

В настоящее время в содержание понятия личной свободы, как оно разрабатывается в литературе и в юридической практике передовых в этом отношении стран, входят: во-первых , все виды личной свободы, которые касаются главным образом материальных интересов человека; таковы: а) личная С. в тесном смысле слова, то есть С. от произвольных обысков и арестов, а также С. передвижения без разрешения начальства (паспорта) как в пределах территории определенного государства, так и вне его, а следовательно, и право отказываться от подданства; б) личная собственность ; в) С. торговли, труда и промышленности.

Во-вторых , те виды свобод, которые касаются моральных интересов человека; таковы: а) С. совести; б) С. собраний; в) С. слова и печати; г) С. сходок собраний, союзов и ассоциаций; д) С. обучения; е) тайна почтовой корреспонденции. В Америке, сверх того, в это понятие включается обыкновенно право носить оружие. Ни один из этих видов С. не может, однако, быть признан неограниченным и нигде таким не признается. С. обучения, напр., естественно ограничивается законами об обязательном обучении, которыми государство требует от каждого гражданина, вступающего в жизнь, определенного минимума знаний; С. торговли ограничивается не только системой пошлин и налогов, но и надзором за ее добросовестностью (меры против фальсификации продуктов, контроль за продажей ядовитых веществ и т. д.); даже наиболее ценимая С. совести подвергается некоторому ограничению в том отношении, что религия не дает права совершать действия, преступные с точки зрения существующего права, или отказываться от действий, обязательных с той же точки зрения; признается только безусловно необходимым, чтобы ограничения налагались не иначе, как на основании закона, и чтобы у каждого гражданина была возможность законным путем бороться за изменение этих границ в желательном для него направлении. Гарантия гражданской С. лежит в С. политической (см.). При всей неопределенности содержания принципа С. личности, то расширяемого, то суживаемого, можно сказать утвердительно, что во всех европейских странах в течение XIX в. понимание этого принципа, в общем, все расширялось и что ему предстоит еще дальнейшее расширение.

Литература. Вопрос о свободе личности и об ее отношении к государству затрагивается почти во всех общих сочинениях по государственному праву и политике; о нем можно найти весьма интересные рассуждения у Макиавелли , Боссюэ, Бодена, Локка, Пуффендорфа, Монтескье, Руссо, Блэкстона и др. Характеристику взглядов древности на С. и сравнение их с современными см. у Фюстель Куланжа, в III книге «Гражданской общины античного мира». Характеристике прав личности посвящена прекрасная глава у Эсмена, в «Общих основаниях конституционного права» (рус. пер. СПб., 1898 или М., 1899, т. I). Историю борьбы за личную С. в Англии представляет книга В. Ф. Дерюжинского: «Habeas Corpus Акт» (Юрьев, 1895), историю борьбы за права слова и сходок - Jephson, «The platform, its rise and progress» (Лпц., 1892) и статья Дерюжинского: «Публичные митинги в Англии» («Вестник Европы», 1892, 2 - 3). Лучшее специальное исследование «о границах деятельности государства» представляет книга под этим заглавием Вильгельма ф. Гумбольдта, написанная в 1791 г., но напечатанная впервые только в 1851 г. (русский перевод в приложении к книге Гайма, «Вильгельм ф. Гумбольдт», М., 1899). Все позднейшие сочинения носят явственный отпечаток сильного влияния этого сочинения, не исключая и книги Дж. Ст. Милля «On liberty» (Л., ; «О свободе», перев. Неведомского, 2 изд., СПб., 1882).

См. еще Jules Simon, «La libert é» (П., 1859); Laboulaye, «L"é tat et ses limites» (5 изд.. П., 1871); его же, «Le parti libéral» (П., 1864).

Свобода личности или личностная свобода, что же это такое? Свобода личности, когда человек может проявлять свободно свою волю, когда человек может действовать в соответствии со своими взглядами, желаниями, интересами. Но стоит учитывать, что свобода не имеет однозначного и общепринятого толкования.

Но чтобы понять, можно пойти от противного, свобода -это противоположность рабству, здесь имеется в виду, когда мы делаем что-либо в угоду другим и в ущерб себе, это и есть рабство. Нет свободы выбора, как выражать свои желания, так и воплощать их.

Но также существует теория, довольно распространенная, описанная Фроммом в книге "Бегство от свободы" , где он рассматривает проблемы этики, норм и ценностей, которые ведут человека к самореализации и осуществлению его возможностей: «Наше поведение во многом определяется ценностными суждениями, и на их обоснованности зиждется наше психологическое здоровье и благополучие Согласно с последними данным, неврозы рассматриваются как симптом моральной несостоятельности (хотя „приспособление“ никоим образом не может рассматриваться как симптом морального благополучия.

Личностная свобода не является конечной целью, это всего лишь возможность, чтобы добиться своих целей и желаний, разными путями, но как многим она тяжело дается, многие и не задумываются об этом. А многим и не нужная личностная свобода. так как они не знают, что с ней делать, с самого рождения за них часто решали, что есть, что одеть, куда пойти в садик, затем в школу, у многих в институт. Всегда находился рядом тот, кто подсказывал, с кем общаться, на что обращать внимание, из-за этого человек и привыкает жить по "указке", а если указывать ему на это, он как правило прикрывается нормами морали, общественными шаблонами и т.д. Но есть и другой крайне выраженный случай, когда человек свою безответственность, трусость, подлость, может объяснять тем, что он работает с личностной свободой, пытаясь таким образом ее раскрепостить.

Еще один момент, на который стоит обратить внимание, что свободу стесняет не родители. не государство, не другие люди, а наши страхи, наше беспокойство и тревога.

Также Вам могут быть интересны книги по направлению

Вади А. - Стань свободным человеком - Свобода это то, чего хотят все. Свобода это условие счастья. К счастью, свобода человека – его неотъемлемое право. Но всегда ли мы чувствуем себя свободными? Разве всегда мы делаем то, что хотим? Свободе личности мешает то и это, и мы мечтаем о том, что бы мы сделали, если бы… Бывает и наоборот – человек ощущает себя свободным. Что хочет, может купить, куда угодно поехать. Но действительно ли это свободный человек? Что такое реальная свобода личности и как ее обрести?

Грачева Л.Д. - Тренинг внутренней свободы - Упражнения, представленные в этой книге, направлены на актуализацию творческого потенциала: развитие восприятия, реактивности, внимания, воображения, обретение мышечной свободы, освобождение от "брони характера" и т.д. Они используются в программе обучения актеров в Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства, но с равным успехом могут применяться в обучении любой творческой специальности, так как тренируют не профессиональные навыки, необходимые для того или иного вида творческой деятельности, а обучают организм человека новым для него психофизическим состояниям, новому восприятию, новым реакциям, непривычному эмоциональному включению.

Леонтьев Д.А. - Стратегия свободы - Проблема свободы - одна из основных в философии. Поиск пу­тей освобождения от любых форм принуждения, цензуры и ограниче­ний, которые выходят за рамки естественной необходимости самосо­хранения общества, является значительным завоеванием философии разума. Однако сегодня появились серьезные сомнения относительно эмансипирующих возможностей разума вследствие неэффективности просвенцения и критики “масс медиа”, манипулирующих сознанием, а точнее - поведением, на основе искусственно создаваемых мифоло­гем. Кроме того, есть достаточно серьезные основания считать рацио­нальное познание не только средством освобождения от грубых форм принуждения, но и инструментом реализации других, может быть, бо­лее либеральных, но вместе с тем более глубоких и действенных меха­низмов власти. Поэтому необходимо по-новому рассмотреть, казалось бы, органичное единство разума и свободы, дополнить критическую рефлексию открытием тех способов, которые используются во взаим­ной игре власти и познания, а также обратить внимание на появление новых форм репрессивности и манипуляции, связанных с управлени­ем разнообразными нормами жизнедеятельности людей.

Фромм Э. - Бегство от свободы - Одна из основополагающих работ Эриха Фромма - "Бегство от свободы" - посвящена психологическим аспектам власти, зависимости и обретения личностей независимости. "Может ли свобода стать бременем, непосильным для человека, чем-то таким, от чего он старается избавиться? Почему для одних свобода - заветная цель, а для других - угроза?". "Не существует ли - кроме врожденного стремления к свободе - и инстинктивной тяги к подчинению?.. Не является ли подчинение источником некоего скрытого удовлетворения; а если так, то в чем состоит его сущность?

Психотехники по направлению

В иерархии ценностных ориентации, детерминирующих деятель­ность и поведение человека, одно из важных мест человек отводит свободе. Свобода личности - это ее способность поступать в соответствии со своими желаниями и намерениями. Условием сво­боды личности является возможность выбирать ту или иную цель,-тот или иной способ деятельности, то или иное отношение к ситуа­ции и миру, при этом осознавая свою ответственность за сделанный выбор и его последствия.

Условием свободы личности является возможность выбирать, ко­торая в истории философии рассматривалась с разных позиций:

■ детерминизма;

■ индетерминизма;

■ альтернативизма.

Представители детерминизма считали, что во всякой ситуа­ции выбора есть лишь одна реальная возможность, которая и оп­ределяет сам выбор. Остальные возможности лишь формальны. Крайним проявлением детерминизма является фатализм - миро­воззрение, в основе которого лежит тезис абсолютной изначаль­ной предопределенности всех взглядов и поступков человека. Фа­тализм, таким образом, отрицает всякую возможность выбора. Ре­альный путь лишь тот, который заранее предопределен либо тем­ной иррациональной судьбой, либо всемогущим богом, либо неумолимым стечением обстоятельств, установлением жесткой при­чинно-следственной связи.

Сторонники другой точки зрения - индетерминизма - счита­ют, что у человека есть множество возможностей и человек совер­шенно свободен в выборе одной из них, без всякого принуждения извне.

Крайней разновидностью индетерминизма является волюнта­ризм - направление философии, признающее волю человека выс­шим принципом бытия. В общественно-политической практике во­люнтаризм не считается с объективными законами исторического развития, а руководствуется лишь субъективными желаниями и стрем­лениями.

На третьей точке зрения стоят альтернативисты, признающие, что в каждом выборе обязательно присутствуют не менее двух (в противном случае это будет выбор без выбора) реальных воз­можностей. Нет лишь бесконечно многих возможностей, как и нет абсолютной свободы. Личность не вольна в выборе объективных условий своей деятельности - этот выбор также ограничен, но она вольна ставить себе цель действия, более или менее свободна в выборе средств для реализации этих целей. Свобода всегда отно­сительна, ибо является ограниченной. Она ограничена самой жиз­нью, ее пространственно-временными рамками, возможностями вы­бора, законами государства, свободой других личностей. Ш.Мон­тескье определял свободу как «право делать все, что дозволено законами», а немецкий поэт М. Клаудиус считал, что «свобода зак­лючается в праве делать все, что не вредит другим».

Еще в XVII веке философ Спиноза определил свободу как осоз­нанную необходимость. Гегель раскрыл диалектическое единство свободы и необходимости. В марксизме свобода - это деятель­ность, опирающаяся на «познание необходимости», согласно кото­рому свобода личности, коллектива, класса, общества в целом зак­лючается «не в воображаемой независимости» от объективных за­конов, а в способности выбирать, «принимать решения со знанием дела». Для марксизма свобода не только осознание необходимос­ти, но еще и действия в соответствии с ней.

В XX веке на первый план выходит взаимосвязь «свобода-ответственность». Свобода человека, по мнению Сартра, состоит в праве выбирать свое отношение к сложившейся ситуации: человек свободен либо примириться со своей зависимостью от окружаю­щей действительности, либо восстать против нее. Человек прояв­ляет свободу не столько в том, что он может изменить мир, а прежде всего в том, что он может изменить свое отношение к миру, он может делать выбор каждого своего поступка, свобод­ный выбор своей судьбы, выбирая свое отношение к миру, к дру­гим людям, к себе, к жизни, любви, смерти. Свобода состоит в поис­ках самого себя, в выборе самого себя. Выбор в каждой ситуации зависит от ценностей и целей человека, а ценности человек выби­рает сам. Человек, будучи свободным, постоянно чувствует свою ответственность перед окружающим миром и людьми. Наконец, свобода ограничивается ответственностью личности за свой вы­бор действий и их последствий перед другими людьми. И чем больше свободы выбора, тем более человек ответствен за него («кому много дано, с того и взыщется») - такова обратная сторо­на «этого сладкого слова "свобода"». «Хотя мы не всегда дела­ем то, что хотим, тем не менее мы ответственны за то, чем мы являемся. Быть человеком - это и значит чувствовать, что ты за все в ответе» (Сент-Экзюпери).

Если сущность человека заключается в его многообразной деятельности, в идеале свободной и творческой, то становится понятным, что свобода – это одна из высших ценностей в жизни человека, без которой невозможно его становление личностью .

К вопросу о свободе личности философы обращались на протяжении всей истории философской мысли. Эта философская категория (как и другие категории) конкретно-исторична.

В античной философии понятие “свобода” рассматривалось, в основном, исходя из присущего античному сознанию космоцентризма и особенностей понимания сущности человека древнегреческими и древнеримскими философами. Философ-атомист Эпикур (4-3 вв. до н.э.) пытался обосновать возможность свободного выбора поступков человеком натурфилософски . Эпикур утверждал, что в космосе все в пределе разложимо на атомы и пустоту, в которой они движутся. Атомы падают под действием своего веса. Если Демокрит приписывал атомам лишь прямолинейное жестко детерминированное движение, то Эпикур допускал и считал закономерным спонтанное, самопроизвольное отклонение атомов от прямолинейного движения. Поэтому природные процессы, в основе которых лежит движение атомов, не могут быть определены однозначно. Человека можно представлять как “социальный атом”, у которого есть возможность свободного выбора своих действий, не определенного однозначно необходимостью, или неумолимой судьбой - от нее можно “отклониться”.

Античные философы-стоики (например, Зенон из Китиона , живший в 4-3 вв. до н.э.), в отличие от эпикурейцев, утверждали, что противостоять судьбе бессмысленно . Нужно безропотно, мужественно и с достоинством подчиняться выпавшим на твою долю обстоятельствам. Избежать природной необходимости, т.е. мировой закономерности, нельзя, нужно ее (и это!) осознать (“Судьбы ведут желающего, не желающего же тащат”). В этом - не слабость человека, не превращение его в безвольное существо, а победа над обстоятельствами, проявление свободы и достоинства человека. Для обоснования этих мыслей стоики также обращались к натурфилософии . Они утверждали, что развитие космоса строго детерминировано. Через всю материю проникает логос, единый мировой закон, Бог, судьба, творческий огонь, космический разум (напоминающий логос Гераклита или космический разум Анаксагора). Этот творческий огонь, разум, или бог, циклически порождает мир и его поглощает. Порождая мир, он предопределяет его к благу, не допуская абсолютного зла, сохраняя зло относительное как результат свободного действия человека. В целом все хорошо, разумно, к благу устроено. И, несмотря на то, что в конкретной индивидуальной судьбе все может быть плохо, все равно следует принять мир таким, каким он есть, подчинившись логосу, космической, а, значит, и своей судьбе. Осознавая неотвратимость этого, человек становится тем самым свободным. Мы не можем изменить что-либо вне нас, от нас не зависит ни наша жизнь, ни смерть, но мы можем достойно перенести все, что уготовила нам судьба. Кроме того, если считать, что судьба человека ему не известна, то это значит, что она не может определять собой его действия. Наоборот, человек, обладая свободной волей, может поступать свободно – в смысле так, как ему представляется необходимым. А если уж совсем невмоготу переносить тяготы жизни, то лучше уж покончить с собой.

В то же время, начиная с античности, свобода могла рассматриваться с точки зрения этической и политико-правовой . Например, Сократ связывал свободу с ответственностью и законными обязанностями граждан в условиях разумно и справедливо упорядоченного полиса. Поступать свободно – значит поступать разумно, наилучшим образом, то есть добродетельно, справедливо. Аристотель , ссылаясь на общепринятое мнение, перечисляя признаки демократического строя, пишет, что его основным началом считают свободу. Одно из условий свободы – по очереди быть управляемым и править . Вторым началом демократического строя считают возможность жить так, как каждому хочется, что является следствием свободы 1 . А отсюда возникает стремление не быть вообще в подчинении , что совпадает с началом свободы, основанным на равноправии . В сочинениях Платона свободный образ жизни (“великое благо”) противостоит рабскому ярму . Свободный – это повелевающий собой . В окружении Платона под свободой могли понимать власть над жизнью; независимость во всем; возможность жить по-своему; щедрость в использовании имущества и владении им 2 . Однако “ненасытная” и “неумеренная” (не признающая ограничений) любовь к свободе приводит к неразумной жизни, к несвободе, к произволу, к попиранию законов и способствует установлению тирании 3 .

Понятие “судьба” , которое связано с понятием “свобода”, в античности было привычным и широко употребляемым, однако в разных источниках оно трактовалось по-разному. В целом, в античной литературе судьба рассматривалась или как нечто сверхразумное, или как разумная сила, которая все собой определяет и за пределы которой не выйти. Судьба могла пониматься и как космическая природная необходимость, и как социально-этическая сила. Она не известна человеку и поэтому не может определять собой его намерения и поступки. Судьба не превращает человека в безвольное существо, действующее механически; она не предполагает отказа от понятия свободной воли. Раз человек судьбы не знает, он может поступать свободно, то есть так, как ему представляется необходимым. В трагедии Софокла “Эдип - царь” Эдип случайно убивает своего отца (он не знает, что перед ним его отец) и случайно, ничего не подозревая, женится на своей матери. Эдип, который чтит богов и обычаи, никак не мог бы желать им содеянного. Он не знал, и он не виновен. Это ужасный рок обрекает его на несчастья. Как ни пытайся, судьбы не избежать. Даже боги не могут спасти Эдипа. Эдип невероятно мучается и несет ответственность за свои деяния, ибо он поступал свободно, хоть и по незнанию. И у Гомера в “Илиаде” неумолимая судьба могущественнее богов. Ахилл, идя на бой с Гектором, знает, что следом за ним погибнет и он сам, но это его не останавливает, он спокоен и ничего не боится. И Гектор знает, что идет на гибель, что Троя будет уничтожена. Все это предопределено судьбой. Таким образом, даже если человек поступает осмысленно свободно, то и в этом случае его поведение определено судьбой: предопределено судьбой к свободе. Обратимся к трагедии Эсхила “Прометей прикованный” . Прометей, или “промыслитель”, в целом заранее знает свою судьбу, судьбу самого Зевса и вообще все, что будет. Он рассуждает так: “С величайшей легкостью принять я должен жребий свой. Ведь знаю же, Что нет сильнее силы, чем всевластный рок” 1 . Даже Зевсу не уйти от своей судьбы. Античные боги вмешиваются в жизнь титанов и людей, подталкивают их к каким-либо действиям (у Эсхила, например, Аполлон заставляет Ореста мстить, чтобы восстановить справедливость). Вот и выходит, как считает хор в “Агамемноне” , что “кто виноват, разобрать нельзя”.

У Эмпедокла необходимость (Ананкэ), или судьба, представлена роковым чередованием сил Любви и Вражды. Именно это чередование превращает единое во многое и наоборот, раскрывая процесс развития космоса.

Демокрит обратил особое внимание на то, что в космосе все необходимо и однозначно определено (упорядочено?) хаотическим вихревым движением атомов. Левкипп , по свидетельствам, также считал, что ничто не происходит как попало, а лишь в силу необходимости. А необходимость и у Левкиппа, и у Демокрита – это судьба. Демокрит подчеркивал, что от природы существуют атомы и пустота, а человеческие законы создаются людьми, ставящими перед собой определенные разумные цели. Справедливым считается то, что соответствует природе, а несправедливым – то, что ей противоречит. Отсюда можно сделать вывод, что строгая закономерность (необходимость) природных явлений исключает возможность свободного поведения человека. А.С. Богомолов замечает, что Демокрит открывает путь к совмещению природной необходимости с разумной деятельностью людей 2 . Иначе говоря, с точки зрения А.С. Богомолова, природная необходимость отнюдь не исключает свободного разумного поведения человека, а случай начинает “выглядеть” как выражение “недомыслия”, как нечто недоступное и даже враждебное разуму.

Для Платона основной космической силой, превосходящей даже богов, также является неумолимая судьба. Все совершается согласно распорядку судьбы, и в этом смысле она порождает космос. Например, в диалоге “Федон” мы встречаем рассуждение о том, что ожидает души умерших. В частности, тех, “кого по тяжести преступлений сочтут неисправимыми <…>, - тех подобающая им судьба низвергает в Тартар, откуда им уже никогда не выйти” 1 . Судьба выступает первопринципом всего – и космического, и человеческого. Человеческая мысль есть подражание небесным законам, их воспроизведение и осуществление. В диалоге “Федр” Платон изображает и движение душ по небу, и их падение, и утверждает, что все это происходит по закону Адрастии, т.е. неотвратимой судьбы: “Закон же Адрастеи таков: душа, ставшая спутницей бога и увидевшая хоть частицу истины, будет благополучна вплоть до следующего кругооборота<…>. Душа, видевшая всего больше, попадет в плод будущего поклонника мудрости и красоты или человека, преданного Музам и любви; вторая за ней – в плод царя, соблюдающего законы, в человека воинственного или способного управлять<…>” 2 . Далее, по убывающей, - попадание в плод государственного деятеля, врача, прорицателя, ремесленника или земледельца, софиста или демагога и, наконец, тирана. Будь справедлив – и получишь лучшую долю. И в “Законах” Платон пишет о том, что души изменяются согласно закону и распорядку судьбы, однако тут же замечает стихотворной строкой из Гомера, что таково правосудие олимпийских богов и их забота о людях 1 . В работе “Государство” Платон замечает, что смысл бытия человека и вся его судьба зависит от того, кто кого осилит: низменное, неразумное, вожделеющее начало души или разум. Интересен рассказ отважного воина Эра, который поведал историю выбора душами своей новой жизни. На тысячный год души являются, чтобы получить себе новый удел. Они сами выбирают себе ту или иную судьбу, свое будущее неизбежное воплощение. Лишь очередность выбора (первые выбирают из большего числа судеб, т.е. находятся в несколько привилегированном положении) определяется прорицателем, бросающим жребии толпе 2 . Выходит, что жизнь людей – это результат их свободного выбора, результат их умения и способности распознать порядочный и дурной образ жизни и выбрать лучшее, справедливое. Даже для того, кто выбирает последним, есть возможность выбрать для себя жизнь разумную и приятную. Душа настрадавшегося Одиссея, выбирая последней, струдом, но разыскала себе жизнь обыкновенного человека, которой все пренебрегли, и была довольна. За такой выбор боги ответственности не несут, они лишь утверждают выбор. В этом плане учение Платона далеко от фатализма. Альбин в учебнике платоновской философии так передает платоновское понимание рока: “Все, говорит он, подчиняется року, но не все им предопределено, ибо действие рока подобно закону, который не может сказать, что один совершит одно, с другим случится другое <…>; но рок говорит, что при выборе такой-то жизни и по совершении таких-то поступков для души воспоследует то-то” 1 . Душа свободна в своих поступках, однако неизбежность последствий поступков определяется роком. И вообще, наилучшим образом поступает именно тот, кто не перекладывает заботу о собственном счастье на плечи других людей. Однако в “Законах” Платон неоднократно подчеркивает,что человек – игрушка богов 2 . Люди – это куклы, в которых играют боги, а цель игры – неизвестна. Это и есть наилучшее назначение человека. Нужно жить, играя. По воле судьбы людям дается определенная жизненная роль. Игра выступает в качестве основы всей человеческой жизни. И хорошие, и дурные нити нашей души приводятся в движение богами. Значит ли это, что человек ни за что не отвечает? Но, в то же время, Платон настаивает на подчинении золотой нити рассудка, т.е. нити государственного закона – “правильной” нити. Что отсюда следует? Если от богов исходит благо, им нужно безбоязненно подчиняться. Однако может быть, что среди богов есть плохие боги, которые побуждают нас к плохим поступкам. В этом вопросе разобраться человеку явно не под силу.

В средневековье проблема свободы личности раскрывается прежде всего как проблема свободной человеческой воли, за проявления которой человек несет ответственность. Бог сотворил человека обладающим свободной волей. Аврелий Августин утверждал, что свобода действий человека это, прежде всего, свободное осуществление человеком его нравственного долга, не зависящего от внешней причинности. Истинная свобода – это служение Иисусу Христу, постоянное следование добру, постоянное стремление к богоподобию. То, что мы обыкновенно называем фортуной, управляется некоторым сокровенным повелением – Божественным промыслом. (Возникает вопрос: а можно ли Божественную причинность считать внешней?) Божественной мудростью душе дано свободное воление. Человек избирается и предопределяется к спасению непостижимой для него Божественной мудростью. Христос через людей напоминает нам внешним образом, знаками, чтобы мы, обращаясь к Нему, учились внутренне. Слова только располагают учиться. Грех совершается добровольно. Тому, кого привлекает свобода, необходимо стремиться быть свободным от всех преходящих благ.

Фома Аквинский спрашивал: обладает ли человек свободной волей? И отвечал: да, “в противном случае советы, наставления, распоряжения, запреты, награды и наказания были бы тщетны” 1 . Животные наделены не свободой, а произвольностью, поступая по природе, а не из свободного выбора. Их стремления проистекают не из разума, а из природного инстинкта 2 . В процессе реализации своего выбора человек может столкнуться с препятствиями, которые находятся вне его воли. Поэтому, хотя выбор находится в нас, его реализация все же предполагает помощь со стороны Бога. Фома Аквинский провозглашал приоритет разума над волей. Он подчеркивал, что свобода воли существует тогда, когда ее поддерживает Бог. Бог вызывает в человеке стремление поступать так, а не иначе. В христианстве есть очень сложный для понимания догмат о божественном предопределении: божественная воля предопределила одних к добру и спасению, а других – ко злу и гибели, предвидя, что они не уверуют. Фома Аквинский пишет, что предопределение можно рассматривать как часть провидения. Действительно, некоторых Бог отвергает 1 . Отвержение – это часть провидения в отношении тех, кто отлучен от достижения этой цели. В предопределении содержится воля даровать милость и славу; в отвержении содержится воля попускать отвергнутым впадать в прегрешения и проклинать их за содеянные грехи 2 . Бог любит всех людей и вообще все сотворенное, поскольку желает каждому из них некоторое благо. Но Он также не желает всем и каждому какое угодно благо. Некоторым такое частное благо как вечную жизнь Он не желает. То, что отвергнутые Богом впадают в какие-либо частные прегрешения, происходит из-за реализации ими своей свободной воли. Фома Аквинский замечает, что Бог Своею гипотетическою изначальною волей желает, чтобы все люди спаслись 3 . Можно было бы сказать и то, что Бог предрасположил даровать славу ввиду заслуг, и то, что Он предопределил даровать милость заслужить эту славу 4 . Предвидение заслуг не является ни причиной, ни разумным основанием предопределения. Основанием предопределения относительно следствий в целом является Благость Бога. Порядок провидения неколебим, порядок предопределения – неизменен, но при этом сохраняется и свобода воли, а потому и следствие предопределения несет в себе момент случайности 5 . Количество предопределенных неизменно. Можно содействовать предопределению, а препятствовать – нет. Провидение, частью которого является предопределение, не отменяет вторичных причин, и все, что споспешествует предопределению, подпадает под его общий порядок (молитвы и другие добрые дела).

В православной теологии утверждается, что Бог хочет, чтобы спаслись все и что предопределения к нравственному злу (в конечном счете, к погибели) не существует. Однако окончательное спасение не может быть внешним, и тут человек должен реализовать себя как существо нравственно свободное, сознательно став на путь добра, приняв спасительную благодать Бога. Разумные существа, сознательно отвергающие всякую помощь благодати для своего спасения, не могут быть спасены и по всеведению Божию предопределены к исключению из царства Божия или к погибели 1 .

В сочинениях итальянских гуманистов эпохи Возрождения мы читаем о том, что свободная воля человека превращает его в творца земного бытия, способного влиять даже на фортуну (судьбу). Бог даровал человеку свободу выбора своего жизненного пути: можно максимально использовать предоставленные судьбой возможности, чтобы развить и проявить себя всесторонне, а можно опуститься на самое дно жизни. Место человека в обществе напрямую зависит от его личных заслуг и его собственных усилий. Николо Макиавелли в своем “Государе” писал, что фортуна распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину она предоставляет самим людям. Джованни Пико делла Мирандола считал, что человек – не послушный исполнитель предначертаний небесных светил. Принцип свободы лежит в основе его учения о достоинстве человека, который должен сформировать себя сам. У Петрарки мы встречаем мысль, что человек, его доблесть должны быть сильнее фортуны. Аламанно Ринуччини в своем диалоге о свободе понимает под ней некую возможность вольно жить (то есть возможность действовать и трудиться) в рамках государственных законов и обычаев 1 . Тот, кого называют свободным, может пользоваться или не пользоваться свободой по своей воле. Он может быть подчинен порокам, например. Счастливого человека можно считать свободным, он может жить, как хочет, не стесненный никакими обстоятельствами, мудро подчиняясь лишь истинному разуму, что не исключает подчинения законам своего государства. Скорее всего, это и есть высшая свобода – когда мы подчиняемся законам, чтобы быть счастливыми . Кроме того, есть обычаи и гражданские нравы. Все это свободе не препятствует. Возможность быть свободным это некоторая способность, начало которой в нормальных душах заложено от природы, а затем развивается благодаря занятиям искусствами и воспитанию. Основой свободы является равенство граждан. Оно достигается в первую очередь тем, что богатые не испытывают насилия со стороны бедных, но каждый может надежно обезопасить свое добро от притязаний других лиц 2 .

Т. Гоббс утверждал, что свободу можно правильно определить следующим образом: свобода есть отсутствие всяких препятствий к действию , точнее, внешних препятствий , которые нередко могут лишить человека части его власти делать то, что он хотел бы, но не могут лишать использовать оставленную человеку власть сообразно тому, что диктуется ему его суждением и разумом 3 . В добровольных действиях людей свобода и необходимость совместимы . Такие действия происте-кают из воли людей, значит, из свободы, а так как всякое проявление человеческой воли, всякое желание проистекают из какой-нибудь причины, а эта причина – из другой и так далее, то они проистекают из необходимости.

Б. Спиноза в своих трудах обращает внимание на то, что понятие свободы и понятие свободы воли – это два разных понятия. Понятие свободы не противоречит понятию необходимости . Вещь, существующая необ-ходимо, может, в то же время, быть свободной, если она существует по необходимости лишь собственной природы, и ее бытие определяется только ею самой, то есть внутренними ее законами 1 . В этом смысле субстанция – природа, Бог – является абсолютно свободной, так как ее существование обусловлено только ее собственной сущностью, а не внешними причинами. Это предел любой мыслимой свободы. А как для человека? Б. Спиноза пишет: “Свободным я назвал того, кто руководствуется одним только разумом” 2 . Человеческая свобода это “прочное существование, которое наш разум получает благодаря непосредственному соединению с Богом, с тем, чтобы вызвать в себе идеи, а вне себя – действия, согласующиеся с его природой; причем его действия не должны быть подчинены никаким внешним причинам, которые могли бы их изменить или преобразовать” 3 . Причем человек, руководствующийся разумом, является более свободным в государстве, где он живет сообразно с общими постановлениями (то есть с требованиями общей жизни и пользы), чем в одиночестве, где он повинуется только себе 1 . Для философа разум является средством усовершенствования всего человека, основой поисков смысла жизни, достижения свободы и счастья . Следует совершенствовать свои познавательные способности, из высшей степени развития которых возникает познава-тельная любовь к Богу. А в этой вечной любви к Богу и состоит наше спасение, блаженство или свобода 2 . Б. Спиноза пишет о том, что чем более свободным мы будем представлять себе человека, тем более будем мы вынуждены допустить, что он необходимо должен со-хранять себя и владеть своим духом (душой - mens). Свобода есть добродетель, или совершенство. Все, что обличает немощность человека, не может относиться к его свободе. Человек властен действовать по законам человеческой природы. И Бог, который абсолютно свобод-но существует, мыслит и действует, мыслит и действует также необходимо, а именно по необходимости своей природы 3 . Человек является лишь частичной причиной своих идей и действий, в действительности его поступки навязаны ему внешними обстоятельствами. Б. Спиноза утверждает, что человеческая свобода – это познанная человеком мировая необходимость (точка зрения, уходящая корнями в стоицизм: “судьба ведет послушного, непокорного тащит”). Ограниченность такой позиции проявляется, прежде всего, в том, что необходимость понимается Б. Спинозой фаталистически, однозначно, не учитывая понятие возможности. Природа с точки зрения философа - это бесконечная цепь причин и следствий, ничего недетерминированного законами природы нет.

Во взглядах Г.-В. Лейбница натурализма значительно меньше. Он связывает понятие необходимости с поня-тием возможности . Необходимое – это то, противо-положное и противоречащее чему невозможно, а возмож-ное – это то, что допускает ту или иную противопо-ложность тем или иным фактам, событиям. Возможным является все то, что включает какую-то степень совер-шенства; осуществляется же то возможное, которое совер-шеннее противоположного; и это не в силу собственной природы, но в силу общего установления Бога производить наиболее совершенное 1 . Г.-В. Лейбниц выделяет несколько разновидностей необходимости соответственно тому, какие возможности они допускают. Необходимость, поня-тую в духе Б. Спинозы (т.е., по сути, лишающую человека свободного выбора), философ называет слепой. Абсолют-ная необходимость допускает только одну возможность события и исключает любую ему противоположность. Но она, вместе с тем, допускает всякое существование, за исключением самопротиворечивого. Самая совершенная свобода состоит именно в том, чтобы ничто не мешало действовать наилучшим образом. Как считает Г.-В. Лейбниц, действовать свободно и действовать разумно это одно и то же , потому что чем человек свободнее, тем реже его разум приходит в замешательство под натиском аффектов 2 . Свободное – это то же самое, что и спонтанное в соединении с рациональным, и хотеть – это обращаться к действию под влиянием воспринятого интеллектом основания 3 . Основание, в силу которого свободный ум выбирает одно, а не другое, исходя при этом или из совершенства вещи, или из нашего несовершенства, не уничтожает нашей свободы 1 . Возможность свободного выбора зависит от познания человеком блага, от состояния его духовного развития, от его нацеленности на самосовершенствование и устремленности к лучшему. Только чуждая власть и наши собственные страсти делают нас рабами. Максимальной свободой обладает только Бог, способный к абсолютному знанию, которое позволяет ему действовать по сознательно выбранным основаниям.

“Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах” – знаменитая фраза, принадлежащая Ж.-Ж. Руссо . Великий мыслитель во фрагменте “О рабстве” (политический трактат “Об общественном договоре” ) утверждает: “<…>Отказаться от своей свободы – это значит отречься от своего человеческого достоинства, от прав человеческой природы, даже от ее обязанностей. Невозможно никакое возмещение для того, кто от всего отказывается” 2 . Родина не может существовать без свободы, свобода без добродетели, добродетель без граждан. Поэтому воспитание граждан – главнейшее дело. Без этого все, включая правительство, будут лишь жалкими рабами 3 .

П. Гольбах писал, что человек как “часть природы” полностью подчинен природной необходимости, и все моменты его жизни строго причинно обусловлены . Для человека свобода есть не что иное, как заключенная в нем самом как в природном существе необходимость. И в человеке, и в природе ничто не происходит случайно. Человек абсолютно не свободен. Философ считает, что необходимость, управляющая движениями физического мира, управляет также всеми движениями мира духовного, в котором все подчинено фатальности. Жизнь людей детерминирована законами природы. Однако тот же П. Гольбах (в соответствии с просветительскими взглядами и отступая от натурализма) признает, что поступки могут совершаться и под влиянием мыслей, идей (“размышлений” и “разума”), а также их словесных выражений . Хорошая книга может тронуть сердце государя и существенно повлиять на жизнь народа. Выявление социокультурных мотиваций поступков приводило французских просветителей-материалистов к выводу о том, что люди могут целенаправленно, сознательно устранять преграды на пути к человеческому счастью, а это означает признание свободы.

К.А. Гельвеций подчеркивал, что свобода человека состоит в свободном пользовании своими способнос-тями. Человеку присуще естественное право свободно мыслить и действовать. Мы свободны в выборе средств, с помощью которых мы стремимся достичь счастья. Тогда “свободен” означает то же, что и “просвещен” . Необходимо избрать путь, наиболее соответствующий интересам, вкусам, страстям 1 . “Есть в сущности только один-единственный закон – это естественный закон, - который управляет всем на основе небольшого числа принципов, применимых ко всем предметам, интересующим человечество. Естественное право – это право каждого человека заботиться о своей безопасности, о сохранности своего имущества и прежде всего это – самая широкая свобода, которая сама по себе исключает свободу применять вред” 1 .

И. Кант в своей работе “Критика практического разума” утверждает, что счастье представляет собой такое состояние разумного существа, когда все в его существовании происходит согласно его воле и желанию 2 . А в работе “Основы метафизики нравствен-ности” можно прочитать, что свободу необходимо предполагать в качестве свойства воли любого разумного существа 3 . Свободой нельзя назвать свойство воли действовать в соответствии с законами природы. Наоборот, свобода – это такое свойство воли человека как разумного существа, когда она может действовать независимо от посторонних определяющих ее причин. Однако это не означает, что свободная воля человека вообще не подчиняется законам. Мы уже говорили о том, что для И. Канта свободная воля и воля, добровольно подчиняющаяся нравственным законам – это одно и то же. И. Кант подчеркивает, что государственный строй, основанный на наибольшей человеческой свободе согласно законам, благодаря которым свобода каждого совместима со свободой всех остальных, есть необходимая идея, которую следует брать за основу при создании конституции государства и каждого закона 4 .

Для Г.В.Ф. Гегеля человек, прежде всего, есть “мыслящий дух”, который должен рассматривать себя в качестве свободного от отношений, царящих в природе 1 . Понятие “свобода” относится у философа, прежде всего, к мышлению, к духовной, нравственной деятель-ности. Субстанция духа есть свобода, то есть независимость от некоего другого, отношение к самому себе 2 . Истина, как сказал уже Христос, делает дух свободным, свобода делает его истинным. Г.В.Ф. Гегель подчеркивает: я только тогда истинно свободен, если и другой также свободен и мной признается свободным 3 .

Ф. Энгельс писал: нев воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы действовать для определенных целей. Это относится как к законам внешней природы, так и к законам, управляющим телесным и духовным бытием самого человека . Свобода воли означает, следовательно, не что иное, как способность принимать решения со знанием дела 4 .

С точки зрения К. Маркса , свободная сознательная деятельность составляет родовой признак человека. Свобода личности, социальной группы или общества заключается в способности выбирать, принимать решения со знанием дела. Реальная основа повышения степени свободы людей – совершенствование общественных отношений, которые должны дать полный простор для всестороннего развития личности, для превращения труда в труд творческий, приносящий удовольствие, являющийся средством саморазвития человека, для создания общества, в котором свободное развитие каждого является условием свободного развития всех.

Сёрен Кьеркегор утверждает: первое проявление понятия “я” - это свобода 1 . Главная задача человека - не в обогащении своего ума различными познаниями, но в воспитании и совершенствовании своей личности, своего “я” 2 . Философ пишет: “Каждый человек имеет свою историю, отличающуюся от всех других, т.к. она слагается из совокупности его отношений ко всем другим людям и ко всему человечеству; в такой истории может быть много горестного, и все же, только благодаря ей человек является тем, что он есть. Для того чтобы решиться выбрать себя самого нужно поэтому обладать мужеством: выбор только, по-видимому, способствует наибольшему обособлению человеческой личности, на самом же деле, благодаря выбору, человек еще крепче срастается с корнем, на котором рядом с ним держится и все человечество” 3 . Речь идет о свободном самоопределении личности, о свободном выборе человеком себя самого, своего цельного “я” , который философ называет “или-или” . Этот выбор свидетельствует о пробуждении сознания, в нем проявляется чувство собственного достоинства человека. Чем более человек углубляется в свое “я”, утверждает С. Кьеркегор, тем более чувствует, что выбрать себя самого значит не только вдуматься в свое “я” и в его значение, но сознательно взять на себя ответственность за всякое свое дело и слово. Такой выбор перерождает человека. Причем, для С. Кьеркегора “или-или” обозначает главным образом не выбор между добром и злом, но сам акт выбора, благодаря которому выбираются или отвергаются добро и зло вместе. Если пропустить момент выбора, за человека его сделает сама жизнь, и он потеряет себя самого, свое “я”. Главное, как считает философ, заключается не в том, чтобы обладать тем или иным значением в свете, но в том, чтобы быть самим собой. Последнее – в воле каждого человека 1 . В моменты выбора, открывая для себя свое подлинное существование, человек испытывает экзистенциальный страх перед неопределенностью. В таком состоянии мы представляется себе в истинном свете. Способность к свободному выбору и принятие ответственности за него - отличительная черта свободного человека. Пример экзистенциального выбора: библейская ситуация “Авраам – Исаак”. Авраам искренне и страстно любит Бога больше всего на свете, а Бог в доказательство этой любви требует от Авраама принести в жертву сына Исаака. Что делать Аврааму? Жертвуя Исааком, он не только поступит вопреки отцовской любви, но и вопреки общепринятой морали. Да и где гарантия, что этого требует Бог, а не дьявол?

Ж.-П. Сартр категорично утверждает: мы не выбираем быть свободными, мы приговорены к свободе 2 Человек совсем не является вначале , чтобы потом быть свободным, но нет различия между бытием человека и его “свободным-бытием” 3 . Быть свободным – это значит быть-свободным-чтобы-изменять. Мы свободны, когда конечная граница, посредством которой мы показываем себе, чем мы являемся, есть цель, то есть объект, который еще не существует 1 . Бытие, называ-емое свободным, - это бытие, которое может реализо-вывать свои проекты 2 . Бытие, которое просто есть то, чем оно является, по Ж.-П. Сартру, не могло бы быть свободным. С его точки зрения, свобода – это как раз то ничто, которое содержится в сердце человека и которое вынуждает человеческую реальность делать себя, вместо того чтобы только быть . Для человека быть – это значит выбирать себя, переживать невыносимую необходимость делаться бытием до малейшей детали 3 . Свобода есть выбор своего бытия, однако, не основание его. Здравый смысл утверждает: мы не можем изменять ни ситуацию, ни себя. История любой жизни, какая бы она ни была, есть история поражения. Коэффициент враждебности вещей (а вещи, по Ж.-П. Сартру, это реальности, наделенные коэффициентом враждебности и используемости. – Г.К. ) таков, что нужны годы терпения, чтобы получить самый незначительный результат. Человек представляет собой “бытие сделанное”, сделанное климатом и почвой, расой и классом, языком, историей общности, частью которой он является, наследственностью, индивидуальными обстоятельствами своего детства, приобретенными привычками, большими и малыми событиями своей жизни 4 . Однако философ Ж.-П. Сартр, вопреки здравому смыслу, подчеркивает, что свобода есть ускользание от вовлеченности в быти е, она есть двойное ничтожение бытия - бытия, которым она является, и бытия, среди которого она есть 5 . Свобода , являясь “бытием-без-опоры, без-трамплина”, проектом , чтобы быть, должна постоянно обновляться . Человек выбирает себя непрерывно и никогда не может быть в качестве выбранного 1 . Человеческая реальность может выбрать себя как она хочет, но не может не выбирать себя, она не может даже отказаться от того, чтобы быть (самоубийство – тоже выбор быть) 2 . Свобода первоначально есть отношение к данному. Она определяется целью, проектируемой ею же. Именно цель проясняет то, что есть (недостаточность того, что есть, или, как выразился философ, свобода полноту бытия окрашивает в недостаточность).

К. Ясперс по поводу свободы высказался так: свобода – это преодоление того внешнего, которое все-таки подчиняет меня себе. Однако свобода есть вместе с тем и преодоление собственного произвола . Свобода совпадает с внутренне наличествующей необходимостью истинного. Будучи свободным, я хочу не потому, что я так хочу, а потому, что я уверен в справедливости моего желания. Поэтому притязание на свободу означает желание действовать не по произволу или из слепого повиновения, а в результате понимания 3 . Свобода человека неотделима от сознания им своей конечности, подчеркивает К. Ясперс. Человек осознает свои границы, свое бессилие перед смертностью, хрупкостью своего существования. Конечность человека есть, во-первых, конечность всего живого. Он зависит от окружающего его мира, от питания и показаний его органов чувств; он отдан во власть безжалостного немого и слепого процесса; он должен умереть. Конечность человека есть, во-вторых, его зависимость от других людей и созданного людьми мира. Конечность человека, состоит, в-третьих, в познании, в его зависимости от данного ему опыта. Человек осознает свою конечность, прилагая к ней масштаб безусловного и бесконечного. Конечность человека не завершаема. Он хочет стать тем, чем он может быть. Незамкнутость – знак его свободы 1 .

Как верно отмечает С.Н. Чухлеб , философии экзистенциализма соответствует формула “Человек может выбрать все, что угодно, главное, чтобы выбор его был свободен” 2 .

Как подчеркивает выдающийся русский философ Н.А. Бердяев , свобода есть основной внутренний признак каждого существа, сотворенного по образу и подобию Божьему ; в этом признаке заключено абсолютное совершенство плана творения 3 . Именно в свободе, в свободной любви к Богу, в свободном соединении с Богом заключается основа совершенства и добра. В мире , с точки зрения философа, действуют три принципа – Промысел, то есть сверхмирный Бог, свобода, то есть человеческий дух, судьба, рок, то есть природа, осевшая, отвердевшая из меонической, темной свободы. Взаимодействие этих трех принципов и составляет всю сложность мировой и человеческой жизни (а заодно и сложность понимания оригинальной трактовки свободы Н.А. Бердяевым – Г.К. ) 4 . Бог-Творец сотворил человека по своему образу и подобию, то есть творцом, и призвал его к свободному творчеству, а не к формальному повиновению своей силе. Творчество , то есть переход небытия в бытие, считает Н.А. Бердяев, по метафизической своей природе есть всегда творчество из ничего, то есть из меонической первоначальной свободы, свободы ничто, предшествующей самому миротворению. Этот элемент свободы, уходящий в добытийственную бездну, есть в каждом творческом акте человека 1 . Свобода есть внутренняя творческая энергия человека. Для человека творчество не может быть лишь творчеством “из ничего”, оно предполагает использование материала. Но в творчестве все же есть элемент творения “из ничего”, а именно из самого собственного свободного желания творить, создавать то, чего раньше не было . В своей работе “Смысл творчества” философ определяет свободу как безосновную основу бытия. Она не является произволом, то есть свободой отрицательной (например, как свобода в грехопадении, когда творение, в силу присущей ему свободы избрания пути, отпало от Творца). Свобода не сотворена и не детерминирована Богом-Творцом, она вкоренена в Ничто, из которого Бог сотворил мир, она первична и безначальна. Таким образом с Бога-Творца снимается ответственность за свободу, породившую зло 2 . Определение свободы как выбора возможности, с точки зрения Н.А. Бердяева, есть лишь формальное ее определение. Настоящая свобода обнаруживается не тогда, когда человек должен выбирать, а тогда, когда он уже сделал выбор. Итак, есть первичная иррациональная меоническая свобода, кроме нее философ выделяет свободу принять Бога, то есть рациональную свободу, подразумевая под ней сознательное принятие и подчинение христианским ценностям. Из произведений Н.А. Бердяева можно сделать вывод о еще одной свободе, которая проникнута любовью Бога; это свобода будущего преобразования мира на началах соборности .

Известный русский религиозный философ И.А. Ильин выделял взаимосвязанные внешнюю и внутреннюю свободы личности. Внешняя свобода (“свобода от”) это свобода веры, воззрений, в которую другие люди не имели бы права вторгаться с принудительными предписаниями, хотя человек и нуждается в общественном воспитании. Без этой свободы челове-ческая жизнь не имеет ни смысла, ни достоинства. Мыслитель видит смысл жизни в том, чтобы любить, творить и молиться. Внешняя свобода дается человеку для внутреннего самоосвобождения . Внутренняя свобода – это духовное самоопределение человека, ориентирующегося в идеале на высшие ценности, на познание истины, добра, красоты, на общение с Богом. Внутренняя свобода обращает свои требования к себе самому – внешне-нестесненному – человеку. Это духовная свобода 1 . При этом возможен конфликт человека с потребностями его тела, с душевными влечениями. Найти силу для такой борьбы – значит заложить основу своего духовного характера, добыть себе “самостоянье” , или внутреннюю свободу . И.А. Ильин утверждает, и с ним можно согласиться: “Свободен не тот человек, который предоставлен сам себе, которому нет ни в чем никаких препятствий <…>. Свободен тот, кто приобрел внутреннюю способность созидать свой дух из материала своих страстей и своих талантов <…>. Воистину свободен духовно-самостоятельный человек <…>”. Воспитание в любви и вере побуждает к внутренней свободе 2 .

Глубокие исследования проблемы свободы принадлежат видному философу русского зарубежья С.А. Левицкому (1908-1983), который последовательно рассмотрел проблему свободы действия, проблему свободы выбора и проблему свободы самого хотения, в которой, как он считает, и заключается собственное ядро вопроса 1 . Проблему свободы действия С.А. Левицкий считал внешним слоем проблемы свободы, где вопрос ставится не о границах хотения, а о границах практических возможностей ее проявления 2 . Эти границы поставлены, прежде всего, строением тела, законами физиологии и законами материального мира вообще. Философ справедливо подчеркивает “растяжимость” этих границ. Намного сложнее проблема свободы выбора. В ней вопрос ставится о внутренних границах самого хотения. Способна ли воля выбирать между мотивами, или она – лишь регистратор, приводящий в действие наиболее сильный мотив? Далее философ пишет о том, с чем трудно не согласиться. Наш опыт нам доказывает, напоминает С.А. Левицкий, что мы способны выбирать между мотивами в случае их приблизительной силы (в случае явного неравенства сил выбор совершается автоматически, ведь в этом случае, по сути, нет выбора, а есть прямое следование мотиву) 3 . Однако наше “я” вмешивается в грозящую “ничью” мотивов или просто отказывается что-либо решать, при этом прибавляя свой, третий, мотив. И то, что представляется свободным актом выбора-решения, на самом деле предопределено моим характером, воспитанием, средой и т.д. То есть мой свободный акт выбора на деле может оказаться не выбором, а тем же автоматическим следованием сильнейшему мотиву, о котором человек может и не догадываться. С.А. Левицкий верно подчеркивает, что выбирать для человека – мучительно, особенно когда предметов выбора много. И человек может выбрать далеко не самое лучшее, лишь бы только покончить с самой необходимостью выбирать, освободившись от “свободы выбора”. Поэтому психологическое, субъективное ощущение свободы или несвободы не является доказательством свободы или несвободы. И совершенно правильный вывод философа: в рамках психологии вопрос о свободе неразрешим. Поэтому необходимо обратиться к философии, что С.А. Левицкий и делает, рассматривая гносеологию и онтологию свободы. Традиционно вопрос о свободе воли ставится в двух вариантах: 1) моя воля есть одно из звеньев в сложной цепи мировой причинности и тогда она несвободна; 2) моя воля обладает способностью к самопроизвольным актам и способна нарушать цепь причинности. С.А. Левицкий считает, что защищать свободу воли можно, признавая самобытность духовного начала. Только идеалистическая онтология, уточняет философ, способна создать предпосылки для философии свободы. Вопрос об отношении человеческой воли к Божьей воле является, с точки зрения мыслителя, главным пунктом всей проблемы свободы 1 . Человек “нравственно вменяем ”, то есть ответственен за свои грехи. С.А. Левицкий напоминает: Августин учил, что человек до грехопадения обладал способностью свободного выбора – мочь не грешить. Но в акте грехопадения это свобода была утрачена. В грешном своем состоянии человек не может не грешить, и спастись может только благодатью Божьей. Лютер писал, что свобода есть божественное свойство. Свобода человека была бы не согласуема со всемогуществом и со всеведением Божьим. Всякое тварное бытие целиком определяется волей Божьей уже в силу своей тварности. Человеку остается беспрекословное смирение и нерассуждающая вера. С точки зрения С.А. Левицкого, истинный смысл суждения “Бог сотворил человека свободным” не может быть понят только рационально, так как в нем перекрещиваются сверхрациональное (Абсолют) и иррациональное (свобода, ведь она мыслится нами в связи с небытием, а оно само по себе немыслимо). Однако “в проекции на плоскость разума” это суждение означает, что всемогущий Бог свободно ограничил свое всемогущество (и всеведение), ибо захотел сотворить свободу, а над ней нельзя властвовать, не убив ее. Ибо Бог захотел, чтобы свобода свободно признала Его власть, но не как свое поражение, а в смысле признания Его абсолютного превосходство по ценности 1 . Поэтому Бог наделил свободное человеческое существо способностью не только принимать решения, но и создавать новые качества в мире и в самом себе. Всякое творчество происходит во времени. Но Бог сверхвременен. Божье всеведение носит характер не предвидения (видения будущего из прошлого), а провидения. Как сказал Августин, Божественное видение есть видение в вечном настоящем. Антиномия всемогущества и свободы, как считает С.А. Левицкий, остается неразрешимой рационально: “Все попытки снять эту антиномию путем отрицания одного из его положений <…> приводят к кошмару предопределения или к трагедии неприкаянной свободы” 2 . Теологический детерминизм приводит к кальвинизму – учению о вечном предопределении. Бог при этом, с точки зрения С.А. Левицкого, превращается в чудовище, не считающееся с императивами Добра. А если все предопределено, то нет никакой вины в пороке и заслуги в добродетели.

Бытие, пишет С.А. Левицкий, свободно постольку, поскольку оно может быть иным, поскольку в нем есть небытие. Истинная свобода не означает витания в неопределенности и несвязанности, а неразрывно связана с творческой активностью. Правильно понятая идея свободы требует идеи необходимости как своего естественного противовеса 1 . Только эта необходимость должна быть ограничена некоей низшей сферой бытия – в противном случае необходимость поглотила бы свободу. Понятие свободы требует понятия материала, знания законов этого материала, среды приложения творческой активности, противостоящих свободе. Истинная свобода, верно считает философ, есть не безответственная игра неповторимыми возможностями, а их осуществление, отягощенное ответственностью соответствующих знаний. В мире, в котором все возникало бы и исчезало бы безо всякой закономерности, свободный дух не мог бы воплощаться, так как не мог бы учитывать материал своего воплощения. Деятельно осуществляемая свобода предполагает возможность свободного выбора между двумя или более возможностями. Но подлинная свобода означает нечто большее, чем только выбор. Она означает творческое искание новых путей и возможностей . Само наличие готовых путей, между которыми нужно выбирать, почти предрешает решение. Свобода всегда есть выход из круга данностей, есть прорыв к новому, есть усмотрение и реализация новых ценностей 1 . Чем свободнее наша воля, тем менее приходится нам иметь дело с муками выбора. Тогда свобода самого хотения делает излишним необходимость выбирать.

С.А. Левицкий подчеркивает, что свобода не является исходным пунктом развития человечества – она скорее тонкий и хрупкий плод культуры 2 . Анархия несет с собою не свободу, а дикий произвол хищных индивидов и демагогизированных масс 3 . Объективный смысл существования правового государства заключается в охране свободы граждан. Освобождением от тирании и эксплуатации не кончается, а скорее начинается одиссея свободы, так как внешнего освобождения мало. Важно преодоление тех соблазнов, которые таятся на дне свободы и угрожают ей изнутри. Важно преображение темной, иррациональной свободы произвола в светоносную свободу духа. Важно преодоление ощущения свободы как пустоты, требующей заполнения и заполняющей себя обычно порочным содержанием. Важно согласование личной свободы со свободой моих ближних и дальних. Важно преодоление идололатрии свободы, под маской которой скрывается одержимость гордыней или бегство в безответственность 4 . С.А. Левицкий, рассматривая проблему свободы, не обходит вниманием оригинальное учение Н.А. Бердяева. Он считает, что это учение страдает “идололатрией свободы” 5 . Личность у Бердяева одержима свободой, вместо того, чтобы владеть свободой. Бездна первичной свободы, изначально неподвластной Богу, является источником зла, но также источником всякого творчества. Нет никакой силы, считает С.А. Левицкий, которая бы насильно заставила человека идти по пути Добра. Идущий по пути зла теряет свою свободу, становясь игрушкой в пределе сатанинских сил. Вторичная свобода, о которой пишет Н.А. Бердяев, предохраняет человека от соблазнов зла, но ведет, с точки зрения С.А. Левицкого, к принудительной добродетели. А в таком добре мало добра, так как оно теряет духовность. Насильственно-законническое добро становится инквизиторским и диалектически превращается в источник нового зла . По Н.А. Бердяеву, сам миф о грехопадении свидетельствует о бессилии Творца предотвратить зло, исходящее из свободы, которую Он не сотворил. Исход из этой трагедии свободы трагичен: самораспятие Бога. Если человек свободно отвечает на эту жертву, то темная свобода просвещается божественным светом изнутри и входит в Царство Божие. Происходит преодоление соблазнов свободы свободным приятием благодати Божьей. С.А. Левицкий считает, что возводить свободу в ранг пра-Абсолюта – значит лишить ту же свободу онтологического фундамента, обожествить всякое творчество и явить сверхморализм (т.е. стать “по ту сторону добра и зла”) и обожествление Ничто 1 .

Так что же такое свобода? Наиболее распространенное определение: свобода – это способность человека действовать в соответствии со своими интересами и желаниями 2 . Свобода – это самостоятельное распоряжение человеком самим собой, выбор собственного жизненного пути и самоопределение в его рамках 1 . Философский энциклопедический словарь уточняет: свобода - это “способность человека к активной деятельности в соответствии со своими намерениями, желаниями и интересами, в ходе которое он добивается поставленных перед собой целей” 2 . На мой взгляд, такое определение можно принять в качестве базового. Под свободой воли, как правило, понимают способность человека к самоопределению в своих действиях 3 . Сама же воля – это сознательное и свободное устремление человека к осуществлению своей цели, которая для него представляет определенную ценность 4 .

Свобода - это свобода выбора с обязательным признанием ответственности за него. Свобода исторически конкретна и относительна. Люди обладают определенной свободой в выборе целей и средств, способов и форм деятельности, определенной свободой в мыслях, намерениях, интересах, выбирая стратегию своего поведения из определенного спектра возможностей. (Можно говорить не только о свободе действия и слова, но и свободе мысли и чувства, свободе мировоззрения.) При этом люди ограничены исторически-конкретными объективными социокуль-турными условиями, преломленными через их субъективность, определенными обстоятельствами своей жизни, на которые влияют социокультурные факторы, а также своими индивидуальными особенностями (степенью развития умственных и физических способностей, уровнем духовной культуры человека, например). Необходимо “считаться” с природой, то есть не только не наносить ей вред, но и способствовать ее сохранению и развитию. Поэтому на степень свободы личности влияют и природные факторы (состояние экологии, климат, ландшафт например). Если человек работает с природными материалами, то он обязан изучить свойства этих материалов. Иначе он просто не достигнет цели.

Ограничить свободу развития человека, свободу его самореализации как человека, раскрытия им своих способностей и возможностей может такой социальный процесс как отчуждение. Об отчуждении писали многие философы (Т. Гоббс, Ж. -Ж. Руссо, Г.В.Ф. Гегель, Л. Фейербах и др.), однако глубже всего, на мой взгляд, это понятие было исследовано в философии марксизма. В своей работе “Экономическо-философские рукописи 1844 года” К. Маркс задается вопросом: в чем же заключается отчуждение труда ? И отвечает: во-первых, в том, что труд (который, по К.Марксу, есть проявление родовой жизни человека) является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы . Это – принудительный труд, это средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде. Труд принадлежит не рабочему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит другому 1 . В результате получается, что человек чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций – при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д. Жизнь оказывается лишь средством к жизни – для поддержания физического существования. Отчужденный труд отчуждает от человека его собственное тело, как и природу вне его, как и его духовную сущность, его человеческую сущность. Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, от результатов своей деятельности, которые принадлежат другому, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от человека. Частная собственность на место всех физических и духовных чувств ставит отчуждение всех этих чувств – чувство обладания 1 .

К. Маркс и Ф. Энгельс исследовали, прежде всего, экономическое отчуждение , или отчуждение труда в обществе с частной собственностью. Отчужденный труд порождает нечеловеческие отношения между людьми, ибо люди становятся конкурентами в борьбе за существование, начинают принадлежать к противоположным социальным слоям. Отчуждение является всеобщим – и рабочий теряет свою человеческую сущность, и капиталист. Жизнь людей в условиях экономического отчуждения их калечит, делает частичными, лишает возможностей развиваться самостоятельно и гармонично.

Господство частной собственности формирует в обществе соответствующую систему ценностей, которые воспитывают в человеке, прежде всего, чувство обладания, владения. Кроме того, такие важные производственные функции как контроль за производством и его результатами, организация труда, также не принадлежат рабочему, отчуждены от него. По крайней мере, это верно для капиталистического общества, современного К. Марксу. Можно еще анализировать политическое отчуждение, когда власть выглядит как совершенно чуждая народу сила, а народ лишен реальной возможности влиять на политические процессы в стране . Политическое отчуждение связано с усилением бюрократизации общества и ведет к произволу и насилию. Личностное начало в людях обесценивается, личность превращается в винтик экономической, политической и бюрократической машины, в вещь, которой можно манипулировать. Можно писать о разных проявлениях отчуждения духовного , когда, например, человек лишен возможности свободно наслаждаться шедеврами искусства, развивая в себе чувство прекрасного... В.Е. Кемеров пишет об отчуждении с социально-экологической точки зрения, имея в виду отчуждение общества от природы 1 .

Следует помнить, что человек, по мере становления личностью, может влиять на факторы и обстоятельства, ограничивающие его свободу . Необходимым условием снятия отчуждения является упразднение частной собственности. Общество должно быть преобразовано так, чтобы дать каждому человеку возможность развиваться свободно, творчески, всесторонне, в гармонии с людьми и природой. Труд должен превратиться в средство саморазвития человека и приносить ему удовольствие. Тема свободного труда, приносящего радость, труда по призванию в философской литературе поднималась многократно. Так, например, понимал сродный труд выдающийся украинский философ Г. Сковорода .

Проблема отчуждения исследовалась не только философами и экономистами, но и философски развитыми литераторами. В качестве примера можно привести творчество австрийского писателя Франца Кафки (1883-1924), которому выпало жить в застойной атмосфере Австро-Венгерской монархии, опирающейся на деспотическую государственную машину. Его творчество - реквием по утраченной человеком собственной сущности. Герои произведений Ф. Кафки часто обезличены, не имеют полных имен – на их месте может оказаться любой другой человек. Йозефу К. (роман “Процесс” ) постепенно становится ясно, что все на свете имеет отношение к суду. Правового государства, оказывается, больше нет, несчастному обвиняемому остается один выход – сразу признать свою виновность, даже не зная, в чем она. Человек всегда виноват перед тоталитарной Системой и ее Законом - прежде всего в том, что он еще не потерялчувства собственного достоинства, свое “я”. Замок графа Вествеста (роман “Замок” ) – часть бюрократической Системы, которая унижает человека, подавляет в нем стремление любить, искренне сострадать и сорадоваться, творить новое, поступать свободно. Система, уничтожающая человеческое “я”, превращает человека в обезличенное беззащитное насекомое (рассказ “Превращение” ). Тоталитарная система формирует особый тип человека, лишенного личной ответственности, подавленного страхом, слепоисполняющего чью-то волю. И сегодня тема отчуждения актуальна. Это следует из творчества таких философов как Э. Фромм, Ж.-П. Сартр, Г. Маркузе и др.

Уточним приведенное в философском энциклопедическом словаре определение: под свободой личности можно понимать способность личности к активной деятельности со знанием дела, в соответствии со своими намерениями, желаниями, интересами, в процессе которой он добивается поставленных перед собой целей. Считаю, что определение свободы как независимости от внешней причинности не является корректным. Просто нужно, осознав внешнюю причинность, сделать ее причинностью внутренней, то есть внутренними мотивами, целями деятельности человека. Что означает поступать “со знанием дела”? Свобода невозможна без осознания своего общественного долга, необходимости поступать нравственно, без осознания необходимости учитывать в своей деятельности законы существования и развития природы, общества и человека. В противном случае степень свободы будет мала, и на достижение поставленных целей можно не рассчитывать. Произвол же (про-из-вол, то есть действия из собственной воли и только) оборачивается абсолютной несвободой .

Подлинно свободный выбор – выбор в соответствии с сущностью и природой человека, его мировоззрением. Тогда почему человек часто отказывается от этого блага, воспринимая свободу как тяжкое бремя, прячась за придуманные кем-то схемы и шаблоны, готовые решения, живя по “накатанной колее”, поступая “как все”, вживаясь в чужую судьбу? Свободы без ограничений не бывает, как не бывает ее без ответственности перед обществом и природой (а для верующих, прежде всего, перед Богом) за свои (и чужие!) поступки, мысли, чувства и слова. Поэтому и говорят – “бремя свободы”, имея в виду эту ответственность. Достойно нести это бремя способен человек, ставший (или становящийся) личностью. Каждый решает для себя сам, становиться ли ему личностью или же примкнуть к массе, быть обезличенным человеком из толпы, просто “одним из многих”. Толпа, масса такую ответственность (подчас тяжелую) не осознает и не несет, у нее слово “свобода” ассоциируется с тем, что легко и приятно. Современный философ Г.Л. Тульчинский по этому поводу верно замечает: “Духовные итоги ХХ в. парадоксальны для человека: с одной стороны, его обостренное чувство собственной индивидуальности и свободы, с другой – бегство от самого себя и распыление. <…>ХХ век принес осознание того, что главное не борьба за свободу и даже не достижение свободы, а переживание свободы, способность ее вынести” 1 .

Степень свободы личности соответствует степени свободы общества. Например, с точки зрения религиозных философов идеал общественного развития - Царство Божие на земле. Как писали русские мыслители 19 века А.С. Хомяков и И.В. Киреевский, соборность (т.е. свободное объединение людей на основе любви к Богу), цельность общества имеет своим условием свободное подчинение отдельных личностей абсолютным ценностям. Талантливый русский философ В.С. Соловьев подчеркивал, что степень подчинения человека обществу должна соответствовать степени подчинения самого общества нравственному добру.

Свобода личности неотделима от свободы общества. Ведь цели, которые ставит человек, не есть только результат его воли, они одновременно обусловлены существующим положением вещей, обстоятельствами его общественной жизнедеятельности. Обстоятельства общественной жизни создают для человека многообразие целей, набор возможностей и средств их реализации. И чем полнее и точнее оцениваются человеком действительные возможности и средства общественного развития, тем свободнее он в своем выборе и действиях, тем больший простор открывается перед ним для выдвижения целей и нахождения необходимых средств, предоставляемых обществом в его распоряжение, тем значительнее перспективы творческого созидания нового и его личной свободы.

Общество, общественные условия – необходимое условие свободы личности. Однако нельзя забывать и о внутренней свободе человека, его духовном самоопределении (свободе духа, власти человека над своим телом и душой). Личная свобода самым непосредственным образом связана с ответственностью человека за все свои дела и поступки.

Ответственность – сознательная установка, готовность личности отвечать за себя и свои действия на предъявляемые со стороны общества, группы, других индивидуумов требования. Ответственность, как и свобода, может быть только осознанной. Она принимается человеком как его прямой долг, право, обязанность поступать в сложившихся обстоятельствах именно так, а не иначе, и брать на себя всю полноту вины в случае поражения или неудач. Ответственность как внутреннее чувство и принцип мышления и действия личности не возникает спонтанно, она формируется в процессе воспитания и является результатом всей практической деятельности личности. Ответственность, как и свобода, целостна. Однако, как и свобода, она может специфически проявляться в разных ее видах: правовой, нравственной, политической, экономической, эстетической. Чем шире рамки свободы личности в обществе, тем более значима ее ответственность не только за свои поступки, но и за действия других людей, и, наоборот, вместе с ограничением личной и общественной свободы сужается и ответственность. Ответственность – это регулятор поступков личности, внутренняя пружина дисциплины и самодисциплины человека, не позволяющая рассматривать и использовать свободу как вседозволенность. Именно такого рода связь свободы и ответственности отражает объективный конкретно исторический характер взаимоотношения между личностью и обществом.

Свобода и ответственность всегда проявляются в конкретной деятельности, когда человек, преследуя свои интересы, совершает выбор цели и осуществляет осознанное действие по ее достижению. Достигнутые при этом цели свидетельствуют об уровне (границах) развития его свободы и ответственности. Человек не обладает абсолютной свободой, а, следовательно, и ответственностью, какой бы силой духа, стремлений и желаний их реализовать он не обладал.

Его свобода, а значит и ответственность, всегда относительны, зависимы, переменны и обладают определенной мерой – пределами возможностей их осуществления.

Мера свободы и ответственности зависят от объективных условий жизнедеятельности личности, равно как и от нее самой, ее целей, которые она ставит перед собой и которые претворяет в своей деятельности. Личность не просто выбирает цели из того, что ей предлагает общество, она выбирает их с позиций своих возможностей реализовать эти цели именно в данных конкретных условиях своей жизнедеятельности. Реальные возможности личности в выборе и действиях, хотя и могут быть предельно широкими, тем не менее, не могут быть безграничными. Это значит, что сама свобода внутренне противоречива, неопределенна, может ответственно фиксироваться личностью только ситуационно. Личность может со знанием дела и ответственностью делать выбор из множества самых разных вариантов и осуществить автономное действие только в рамках своей конкретной деятельности и на ее основе. Выход человека за рамки ситуации своей конкретной деятельности обязывают его овладеть новым знанием дела, чтобы действовать свободно. Свобода многогранна, а поэтому для личности нет предела в овладении ее разными видами и гранями. В этой связи можно говорить об экономической, политической, духовной свободе, разных уровнях их достижения личностью.

Человеческий опыт и наука показывают, что даже самые, на первый взгляд, иррациональные поступки человека всегда обусловлены внутренним миром человека или внешними обстоятельствами. Абсолютная свобода воли – это абстракция реального процесса формирования волевого акта человека. Безусловно, волевое решение человека, связанное с выбором целей и мотивов деятельности, определяется в основном его внутренним миром, миром его сознания, но ведь этот внутренний мир человека или мир сознания не противостоит внешнему миру, а является отражением этого внешнего объективного мира. Диалектическая взаимообусловленность событий в этом внутреннем мире является отражением диалектической взаимообусловленности явлений в мире внешнем. Объективная детерминация (причинная обусловленность) явлений в мире, объективная естественная необходимость отражаются в мире сознания в виде логической и психологической необходимости, связывающей человеческие идеи, познавательные образы, понятия и представления.

Таким образом, проблема свободы, включающая в себя проблему познания, морали и социального действия, является одной из ведущих проблем, связывающих в единое целое теорию познания, этику и социальную философию.